Я помогу, мой архан. Начинающий раздражать своей услужливостью мальчик поставил фонарь на пол и опустился перед Арманом на колени.
Хлопнула за стеной дверь, раздались шаги и едва слышные голоса, и Арман вздрогнул:
Ты... Ты действительно... как слуга... и тебе не стыдно?
Ведь должно быть стыдно! Иначе и быть не может!
Мальчик вновь вспыхнул и процедил сквозь зубы:
Нет.
Но... Арман искренне не понимал. Ты архан! Ты должен быть... он некоторое время молчал, подыскивая слова, ... гордым. Так почему?
Я недостоин быть арханом, тихо ответил мальчик, опустив голову.
Арман двинул ногой, высвобождая ее их цепких пальцев мальчишки. Он не понимал. Но хотел разобраться. Действительно хотел.
Недостоин? переспросил он.
Я даже жить не достоин, прохрипел этот идиот, опустив на ковер руки.
Как дивно он это сказал... не с обидой, нет. Будто и сам так думал. Мало того, не переживал, а спокойно ждал... смерти? Боги, как же знакомо это чувство!
Кто сказал? вспыхнул Арман. Сеен, Эдлай, кто-то из дозора, скажи, кто?
Спокойный ответ убил:
Вы.
12. Рэми. Жгучее желание
Спать хотелось невыносимо, голова была тяжелой, в горле противно першило, но все это казалось далеким и неважным, гораздо сильнее было желание... Рэми покачал головой, пытаясь вытряхнуть ненужные мысли, и дернулся в ответ на раздавшиеся в коридоре шаги.
Натужно cкрипнула тяжелая створка. Узнав управляющего, волчонок низко поклонился, мысленно сжавшись. Зачем пришел? Опять ругаться? Опять говорить, что Рэми недостаточно быстр, недостаточно хорош...
Что-то ты совсем бледный, мой мальчик. Власий взял Рэми за подбородок и заставил поднять голову. Смотри не захворай. Иначе Брэн мне голову открутит...
Не захвораю.
Рэми не хотел, чтобы из-за него Брэн ссорился с Власием. Брэн хороший. И Власий, оказывается, тоже. Посмотрел тревожно, заставил сесть на скамью, положил ладонь на лоб. Ладонь у него прохладная, чуть влажная; взгляд теплый, ласковый; улыбка...
Горишь весь, пробормотал Власий. Вставай, волчонок.
Рэми повиновался. Встретив взгляд Власия, смутился, опустил голову, ниже, еще ниже, чтобы Власий не увидел вспыхнувших огнем щек и скривившихся губ. Как попросить? Можно ли попросить? Забыть... Брэн сказал забыть... Рэми честно пытался, но не мог...
Трещинка на сапогах управляющего... некрасивая, злая. Белоснежная вязь вышивки на подоле темной туники, украшенный мелкими кистями, бегущий по правому боку широкий пояс. Страшно просить. Очень страшно. Но так же хочется.
Ругать Власий, вроде, даже и не думал. Он потрепал Рэми по щеке и мягко сказал:
Иди спать, мальчик. И до тех пор, пока не поправишься, сюда не приходи.
Он развернулся и направился к низкой двери, а Рэми вдруг сообразил... еще чуть-чуть и Власий уйдет. И дверь захлопнется, а надежда разлетится вдребезги, как сорвавшаяся с крыши сверкающая сосулька. Да, Рэми устал. Да, горло першило еще сильнее, глаза слезились, а на плечи будто мешок с песком накинули. Но ему так хотелось... сейчас или никогда:
Пожалуйста... не поднимая головы, не отрывая взгляда от влажных после мытья половиц, взмолился он, отчаянно вцепившись в тунику мужчины.
Власий резко остановился и дернулся. Испугавшись, что управляющий разозлился, Рэми поспешно убрал руку и опустил голову, ожидая наказания, на глазах выступили слезы. Со взрослыми так нельзя. Он знал, что нельзя. Но не мог сдержаться.
Сапоги с трещинкой повернулись, скрипнули половицы, хлопнула ставня о стену дома. Рэми вздрогнул и сжался. Боги, как же страшно!
Что «пожалуйста»? тихо, едва слышно, спросил Власий.
Широкая ладонь управляющего почти ласково взъерошила волосы. Рэми моргнул. Слетела с ресниц, пробежала по коже слеза, разбилась о половицы. Пальцы Власия прошлись по щеке, стирая мокрую дорожку, голос его внезапно потеплел, слова коснулись груди теплой лаской:
Ну же, мальчик. Скажи...
Я...
Рука Власия скользнула под подбородок, вновь заставив поднять голову. Рэми невольно зажмурился. Он чувствовал, как второй рукой Власий убирает от его лица волосы, касаясь бережно и ласково. Еще одна невольная слеза скользнула по щеке и не успела сорваться на пол, пойманная заботливыми пальцами:
Ты почему плачешь?
Я... не знаю, честно признался Рэми. Они сами...
Так уж и сами? в голосе Власия послышалась ласковая усмешка. Почему боишься? Разве я тебя обижал? а теперь странная обида. Волчонок.
Чужие пальцы перестали держать подбородок,
и Рэми опустил голову, одновременно открывая глаза. Вновь эти сапоги, вновь вышивка на подоле, казалось, уже знакомая до последнего стежка. Близко. Слишком близко.
Не боюсь, чуть обиженно сказал Рэми. Сказал правду. Почти правду. Можно мне?
Можно что?
Посмотреть... непослушная рука сама вновь вцепилась в колючую шерстяную тунику Власия. Управляющий поймал ладонь Рэми, уверенным жестом заставил развернуть руку ладонью вверх и разжать пальцы, мягко провел по кровоточащим мозолям:
Да ты совсем не приучен к такой работе.
Рэми вырвал руку и насупился:
Я привыкну.
Обязательно привыкнет, ради Брэна. Брэн даже не приказал, попросил быть послушным и старательным. Рэми старался. Изо всех сил. Только вот получалось не всегда. Рэми почему-то все равно был хуже остальных, и это убивало. Ну почему, почему у него не получается? Почему он такой слабый?