В общем случае так и есть, благороднейший Бурундай. Я с тобой полностью согласен, но на всякое правило, как известно, есть исключение.
Я знаю, Бурундай терпеть не может возражений, и потому выбираю такую манеру вести диалог, когда вроде бы постоянно соглашаюсь с ним, но продолжаю гнуть свою линию.
Вот взгляни хотя бы на сегодняшний день. Уверяю тебя, что отсюда до самого последнего моря у тебя нет в Европе сколько-нибудь серьезных противников. Твои воины раздавят как клопа любое здешнее войско, потому что все твои враги слабы, малочисленны и разобщены. Да еще на данный момент нет тут такой силы, что была бы способной их объединить.
Бурундай скривился словно от зубной боли.
Зачем столько слов, Фрязин Устаю я от них! Ведь все просто и понятно, нет у врага силы, значит у нас будет больше добычи и меньше потерь!
Он наградил меня уничижительным взглядом, и я, опять соглашающе покивав, поддакиваю ему.
Все так, многоопытнейший Бурундай, все так, но посмотри на эту ситуацию с другой стороны и ответь себе на вопрос. Если враги настолько слабы и разобщены, что неминуемо будут разгромлены в первом же сражении, что тогда они постараются предпринять?
Сдадутся на милость победителя! Высокомерно отрезал Бурундай, и я вновь соглашаюсь.
Может быть! Может быть, кто-то и сдастся, но большинство закроется в своих замках и укрепленных городах!
И что Узкие щели азиатских глаз уставились мне в лицо. Ты выкуришь их оттуда своим огнем. Всех до единого!
Это та самая фраза, которую я ждал и к которой так долго подводил Бурундая.
Конечно, выкурю! Не отводя глаз, выдерживаю его сверлящий взгляд. Есть, правда, одна проблема! Этих замков только в одной Германии сотни. Уйдут годы лишь на то, чтобы обойти их все, не говоря уж про все остальное.
Время самый грозный враг для старика. Я вижу, как в черных монгольских зрачках впервые вспыхнуло сомнение, и, не давая ему возразить, дожимаю.
Конечно, мы можем двигаться от замка к замку, от одного города к другому и сокрушать их один за другим. Рано или поздно враг сломается и начнет сдаваться, но тут возникает другой вопрос. А готово ли, Бурундай, твое войско к такой затяжной и многолетней войне? Не развалится ли оно раньше, чем дрогнет враг, не перессорятся ли между собой твои темники, не разбегутся ли по своим кочевьям воины
Я прям чувствую, как в этот момент в памяти Бурундая всплыла картина сегодняшней ссоры, и вбиваю последний гвоздь.
А Берке Он здесь лишь до тех пор, пока на ханских подушках сидит Улагчи. И если вдруг с царственным мальчиком, не дай бог, что-то случится, то Берке не просто умчится в Золотой Сарай, а еще и уведет с собой не меньше половины войска.
На лбу Бурундая прорезались глубокие морщины тяжелого раздумья, показывая мне, что ни одно мое слово не пропало зря и пришло время для главного вывода.
Начинаю, не отказав себе в победной улыбке.
Вот и получается,
что слабость нашего противника становится его силой. Ведь наилучшим вариантом для нас стал бы разгром врага в одной или нескольких решающих битвах, а его слабость и нежелание сражаться приведут нас к наихудшему варианту, о котором я уже говорил.
Бурундай все еще морщит лоб и сидит мрачнее тучи. Признавать мою правоту ему не хочется, но он не был бы великим полководцем, если бы хоть раз позволил эмоциям взять верх над разумом.
Хорошо! Проскрипел он, наконец. Что ты предлагаешь? Только не говори мне, что ты пришел сюда лишь для того, чтобы испортить старику сон своим мрачными перспективами.
За что я уважаю Бурундая, так это за его умение превозмочь свои амбиции. У людей его ранга, возраста и популярности это наиредчайшее качество. Чаще слава и возраст играют с людьми злую шутку. Они перестают слушать других, а любые возражения воспринимают как досадное недоразумение, которое надо побыстрей устранить. Бурундай тоже терпеть не может несогласие, но в отличие от других, в нужные моменты он может с собой справиться. В этот раз ему потребовалось вся его сила воли, но он таки заставил себя прислушаться к голосу разума.
Глаза Бурундая выжидательно уставились мне в лицо, и я начинаю говорить то, ради чего собственно все и затеял.
Чтобы избежать наихудшего для нас варианта, необходимо изменить само отношение местной знати к вторжению. Пока германские, венгерские или польские бароны считают монгольское войско иноземным захватчиком, они будут отчаянно сопротивляться, но если нам удастся изменить сам статус войны, то и их отношение изменится.
В глазах старого монгола вспыхнуло раздражение.
О чем ты! Я думал, ты хочешь предложить мне что-то дельное, а ты потчуешь меня каким-то бредом. Враг подчиняется воле Великого хана, только когда монгольский сапог наступает ему на шею!
Молча пережидаю вспышку недовольства и лишь потом продолжаю.
Не торопись с выводами, уважаемый Бурундай, я предлагаю тебе только реально-исполнимые идеи. Мой план заключается в том, чтобы не гвоздить всех направо и налево, а возглавить тот процесс, что и так уже идет на этих землях.
Да о чем ты говоришь черт возьми Взвился окончательно Бурундай. Хватит твоих иносказаний, Фрязин! Говори просто и ясно, или я выкину тебя из своей юрты собственными руками.