Потому что дохлые черные змеи не ездят верхом. Живые лошади их не носят. А мертвых, но пригодных к скачке, пока еще не создали ни природа, ни сами жрецы. У всего есть предел.
А сердце колотится как шальное. От облегчения. Самое страшное невозможно.
Удержала от объятий лишь мысль, что, кроме аспидных Змей, враги еще бывают чужой армией, разбойниками и мародерами. И вот их лошади носят легко. У змеиных жрецов нет души, но не все люди ею пользуются. Как и сердцем, и совестью. В конце концов, ни Карл Безумный, ни Гуго Жирный с дохлыми змеями не путались. Но приятнее Эрика Кровавого они от этого не стали. Как и их подручные.
А затем из густых, шелестящих зарослей показалась фигура первого всадника, и взбунтовавшиеся ноги сами рванулись вперед. Гуннор остановился уже у самой кромки лесных кустов. Выбегать напролом, очертя дурную голову, по-прежнему не стоит чтобы не подстрелили свои же. Вот уж будет обидно так обидно.
Потому что не узнать рослую, широкоплечую, кряжистую фигуру немолодого предводителя истинного северянина! Гуннор просто не мог. Кто же не помнит в лицо (и даже по движениям) родного отца? Даже когда тот верхом?
учил.
А теперь своих же бывших крестьян, с кем ушел в глухие леса? Хорошо хоть матушку догадался вовремя отправить к родне. Куда еще не добралась война.
За одно я этим гнилым жрецам благодарен ты перестал метаться. Твердо встал на ноги, понял, кто ты. В армию-то уже вернулся?
Во вражескую? Эвитан ведь теперь другая страна, батюшка еще об этом помнит? Или отмахнулся, как от крупной, но временной глупости. Дескать, потом само исправится. Не может быть, чтобы такая чушь и надолго.
Багряное пламя, сине-черные угли. Пепелище прошлого.
Сам не ожидал, что станет вдруг так горько. И ведь себя же столько раз горячо убеждал Но до чего до сих пор жаль уничтоженной мечты. Неужели в этой жизни, в подзвездном мире действительно удел один только тянуть военную лямку? Неважно, о чём ты думал прежде. И к чему стремился всей душой и сердцем.
В этом мире ты можешь быть только воином. Только драться. За своих близких. Чтобы жили они. Потому что жизнь родных и дорогих людей важнее мечты, даже самой заветной.
Вернусь, хмуро ответил Гуннор. В армию маршала Анри Тенмара. Как только окажусь к ней поближе.
Так можно и к нам. Беру в наш партизанский отряд сразу и без проверок, хохотнул отец, протягивая сыну кружку подогретого пива. Лично за тебя поручаюсь.
Нельзя пока. Я обещал своим новости отвезти.
Это да, посуровел бывший помещик и нынешний главарь разбойничьего партизанского отряда, отхлебывая сразу большой глоток. Долг прежде всего. Да только новости получше разузнаешь, если хоть на одну вылазку с нашими сходишь. Всё лучше, чем с чужих слов. Даже с отцовских. Маршал-то твой от тебя не такого доклада ждать будет.
Гуннор осторожно сдул пену:
Армия Лойварэ далеко?
Она же армия Анри Тенмара. Приведенная им из Квирины. И подчиняться привыкшая тоже ему.
В двух днях пути сейчас обретается. Наши союзники, не думай. У них там своя работа медведей бить.
«Медведей». А как тогда те называют ормхеймцев, отец?
Да ты не сомневайся, будто мысли сына прочел родитель, осторожно подкладывая сухих сучьев в небольшой, аккуратный костер. Там, в столице ихней, в Бьёрнланде, всё и впрямь плохо. Храм какой-то поганый возвели на площади у дворца, Змею на нем намалевали. И эти в сутанах с серпами бродят как у себя дома.
А здесь?
Просто так вы, что ли, по сосновым чащам разбрелись да окна в усадьбах позаколачивали?
А здесь не как у себя, вновь нахмурился отец. Здесь мы против них оборону держим. В наших родных лесах. Как вы у михаилитов держали в крепости. У нас тут своя религия, сынок.
Серая, глухая тоска навалилась сил больше нет. Еще и дома. Еще и родной отец
Да что же это
Своя это какая? Творец милосердный? без особой надежды усмехнулся Гуннор.
У михаилитов был именно он. И с его именем даже обычная обитель сделалась «крепостью».
Творец, да не тот. Имя у него есть, просто церковники избегают произносить его. Думают, мы рылом для такого не вышли. Так что не сомневайся, сынок. Дохлым Змеям мы не служим.
А кому служите?
Глава 3
Мидантия, Долина Гиблой Реки.Когда-то Витольд уже провел немало дней и ночей в подземных гробницах кровавого Мэнда, но даже там ему дозволялось ночами выходить на вылазки в компании бессмертных Детей Ночи. Смертельно опасных, но союзников и даже друзей.
Евгений Мидантийский, в отличие от них, из плоти и крови. И, как и они, сейчас союзник. Но вот ему Витольд Тервилль доверять не спешит. Несмотря на весь пройденный вместе путь.
В Мэнде часы в подземелье перемежались боями под звездным, лунным или чернильно-аспидным небом.
Здесь же бесконечный путь в сыром и холодном мраке длился и длился без конца часы сливались в дни, а дни в недели. И, наверное, Витольд перенес бы всё это хуже, если бы рядом не было хрупкой Арабеллы. Не было той, кому еще труднее.
И поневоле вспоминалось, что в Мэнде ей и куда более юному Мигелю не разрешалось покидать относительно безопасный мрак гробницы. Как они двое это тогда выдержали? В чём черпали силы и терпение?