Зато она сама всего лишь бастард герцога Ральфа Тенмара. Это известно всем.
Тогда почему так похожа на тебя? Или вы обе бастарды от одного отца? Мамы-то точно разные
Диего! Я принцесса. И не собираюсь склоняться перед подлым узурпатором.
Уже почти пятнадцать лет Диего, он легко увернулся от брошенной мягкой подушечки. Последней. И всё равно швыряли не прицельно. Не как снежки. Если вспомнить всю эту древнюю муть, что мы нарыли в библиотеке, тебе нельзя на трон вперед старшей сестры, и всё. Так что вопрос с узурпацией еще под вопросом.
Нарыли не только в библиотеке, и не только в этой. Здесь ведь не первая тюрьма Диего с умными книгами под рукой. В том числе, про всякие полезные древности.
Но такого вслух лучше не произносить. Вдруг их и здесь подслушивают? Зачем подставлять такого замечательного друга Руноса? И тоже полезного, вдобавок.
Должен же рядом быть хоть один честный взрослый, кому можно верить. И не так прочно запертый, как Жанна.
К умному, проницательному Руносу даже князь Всеслав прислушивается. Чуть-чуть. Иногда, под настроение.
Эй, великая королева, у меня предложение! Тащи с собой своих суровых северных куриц и во двор. В снежки научу играть!
Чего? недобро прищурилась Жанна. Я законная королева Эвитана, надменно вскинула она чернокудрую голову. И всю жизнь прожила в его столице Лютене.
И рассмеялась:
А Лютенский дворец гораздо севернее Илладэна. И это я научу играть в снежки всех зарвавшихся южных мальчишек. А вот северные курицы действительно суровы.
Благодарю, что не начали отправлять по частям еще прежде казни. У юного Октавиана даже взгляд не дрогнул. Так же, как когда-то при похабном дворе озверевшего недоумка Карла. Или благодарность пока преждевременна?
Не преждевременна. Я слишком хорошо знаю вашего отца. Если вы не дороги ему таким, как есть, вряд ли станете дороже калекой.
Октавиан вновь не содрогнулся. В отличие от самого Руноса. Почему циничные, хладнокровные политики всегда пугают больше, чем какая-нибудь злобная пьянь, вроде розового принца Гуго? Потому что таким же расчетливым интриганом был правящий отец Алессандро Мэндского? Еще прежде, чем стал кровавым палачом.
Вы отлично знали графа Валериана Мальзери и до этого разговора. Знали раньше, чем выслали письмо с подобными угрозами. Знали, что он ими просто подотрется. Все-таки парень сорвался. Хоть и всё тем же хладнокровным тоном. И с ледяной маской вместо намертво застывшего лица. Так зачем вам вообще понадобилась эта комедия? Для развлечения? Вам стало скучно, князь? Или понадобился повод?
Я полагал, вы понимаете, Октавиан, серьезно и сурово изрек князь Всеслав.
Рунос долго учился быть незаметной тенью. Сначала в коварной Мидантии. Потом при слабоумном садисте Карле. И удавалось неплохо. Почему же так паршиво сейчас? Так трудно сдержаться? Потому что во Всеславе Словеонском есть что-то человеческое, но и он при этом способен абсолютно на всё ради своих интересов? И интересов своего княжества, конечно, но с этого не легче. Как если пожирающий тебя дикий зверь вдруг при этом заговорит по-человечески. А то и по-книжному.
Или прежде любящий отец с сожалением на родном лице скормит древней голодной Змее.
Мой отец понял бы вас лучше, с горечью бросил Октавиан. И не только его отец. У других тоже есть родители. Валериан Мальзери также всегда убивал легко. А еще король Карл и его дядюшка Гуго. Но они хоть не требовали от жертв понимания.
Да. Простой злобный зверь и беспощадный монстр всегда предпочтительнее того, кто прекрасно соображает, что и с кем делает.
Зачем князь Всеслав вообще пригласил сюда пленного целителя? Пусть и в виде безмолвной тени без малейшего права голоса. Хочет понимания еще и от него?
Не по адресу.
Черные стены, беспощадное старое оружие. Развешано на мрачной стене как и подобает в личном кабинете Словеонского Волка.
Простой, суровый Север. И лютый холод. За окном и в сердцах. Здесь всё промерзло слишком давно.
А недремлющая стража осталась за плотно закрытой дверью. Близко, но Рунос вдвое ближе.
Сорвать с ближайшей стены бритвенно-острый клинок и просто зарубить князя? Что уже терять-то?
Или приставить к горлу, потребовать
Вы его последний сын. Я надеялся, хоть это его остановит. Как, например, моя жизнь единственная гарантия выживания юного герцога Диего и принцессы Жанны Эвитанской.
А вот это сказано уже точно для слишком горячего Руноса. Не так уж далеко он, оказывается, ушел от прежнего мальчишки Алессандро.
3
Темнеет коридор неслышно гаснет больше половины факелов. Неслышны в полутьме тихие, осторожные шаги, мирно засыпают простые люди. На посту и в камерах.
Всё сильнее пульсирует в голове алая боль.
Жаль, юного герцога Диего не держат здесь же. Сейчас освободил бы сразу обоих.
Впрочем, еще не хватало мальчишки в настоящем узилище. Хватит с него уже испытаний и бед.
И именно во тьме в голову лезут абсолютно ненужные сейчас глупости. Например, что делать, если любишь сразу двоих? Молчать о своих чувствах и попытаться забыть обеих? Особенно теперь? Когда Элгэ жива, а Жанна почти потеряна?
Забудь об этом, Алессандро, Рунос. Некогда. Если больше нет любви, остается еще долг. Перед обеими.