Действительно, подхватил Эрик, осенённый внезапным озарением, Более того: отрицательные персонаж наделяются особой притягательностью. Волей-неволей начинаешь им сочувствовать! А кое-кто и брать пример. Понимаю, благородные злодеи были всегда, но сейчас их явный перебор. И это, по-моему, ненормально.
Наверное, такие нынче времена, печально согласился Мастер Халид. Другое дело, что помимо областей, где правит совершенное Добро и царит абсолютное Зло, существует широкая нейтральная полоса, по которой и бродит большинство из нас. Даже там, где не ведётся открытых военных действий, эмиссары с обеих сторон, не покладая рук, трудятся, воздействуя на неопределившиеся души. И кто знает, возможно, идеологам тёмной стороны удалось на данном этапе истории переиграть своих оппонентов. В любом случае знайте: окончательный выбор остаётся за самим человеком, только ему решать, к какому берегу двигаться.
Ой, как красиво сказано! Однако не будем больше утомлять вас всякими глупостями. Правда, Эрик?
И тому не оставалось ничего, как, распрощавшись с библиотекарем, последовать за Лиэнной.
Глава 19
Нет, ну разве можно! возмущался тот. Я понимаю, каждый имеет право высказать собственное мнение, но чтобы так бесцеремонно! Просто нет слов! Наглости этих гринго нет предела! Считают себя хозяевами мира и потому, мол, им всё дозволено. Аж противно становится!
Подошедшему Геке Джо представил собеседника. Жозе, как звали латиноамериканца, сразу же задал вопрос в лоб:
А ты из какой страны будешь?
Я? Из России.
О, Россия! Это куда лучше, чем Америка!
Вообще-то я тоже из столь нелюбимых тобой Соединённых Штатов, с усмешкой заметил Джо.
Э-э нет, амиго, не путай. Сам же говорил, что ты не янки, а из индейского племени. Между прочим, в моём роду тоже были коренные жители американского континента. Да ты на себя посмотри: разве ты похож на того упитанного хряка? И как он вообще попал сюда? Он так же мало похож на волшебника, как я на чемпиона мира по сумо.
А сам-то как здесь оказался? спросили в ответную.
О! Это целая история. Вы представляете себе, что такое Рио-де-Жанейро? Красивейший город на побережье Южной Атлантики, где старинные дома, построенные в колониальную эпоху, соседствуют с современными небоскрёбами из стекла и бетона. Рай для туристов и тех, кто не обременён необходимостью постоянно зарабатывать себе на хлеб насущный. А вот тем, кому «повезло» родиться в трущобах или, по-нашему, фавелах, Рио представляется адом. Выходцы из фавел не могут надеяться на то, что принято называть успехом в жизни, им недоступно высшее образование и престижная работа. Полуголодное существование своей семьи они могут обеспечить, лишь вкалывая докерами, чернорабочими, ассенизаторами, если повезёт строителями или шофёрами. Мало кому удаётся вырваться оттуда и стать богатым и уважаемым нужна или неслыханная удача, или подлинный талант, как у музыканта Жулио Алегарда или художника Перониса.
От безысходности малышня, едва подрастёт, сбивается в банды; в большинстве фавел не быть членом какой-либо
из них практически невозможно. Когда мне исполнилось двенадцать, и я был принят в ряды «Акул побережья». Вначале курьерская деятельность, принести-отнести, доставить сообщение и прочее. Потом более серьёзные задания: занимались мелким рэкетом, приторговывали наркотиками, развозили клиентам малолетних подруг, подрабатывающих проституцией, тащили всё плохо лежащее. Обычными развлечениями были совместные попойки, если выдавался удачный день, а также битьё морд конкурентам из других банд. Так пролетели два года.
Все изменилось в день, когда решили обчистить фазенду, как выразился бригадир, «одного учёного чудика». Кто-то из разведчиков заметил там предметы старины. Мы не очень хорошо разбирались в антиквариате, но даже последний из «джентльменов удачи» прекрасно знает, что за древние вещички можно неплохо выручить, даже если скупщик и даст всего четверть истинной цены. Когда тонкая струйка горизонта, окрашенная закатившимся солнцем в красный цвет, погасла, мы были на месте. Согласно данным разведки, «чудик» жил один в доме на отшибе, удивительно только, как наши конкуренты до сих пор не обратили на него внимание. Перемахнуть через невысокую изгородь не составило никакого труда, так же как и вскрыть оконную раму в гостиной. Я и Эстебан проникли внутрь, остальные должны были караулить снаружи и упаковывать подаваемые нами вещи. Первым делом я ухватил со стола массивную бронзовую пепельницу, за ней последовала японская статуэтка и резная шкатулка с комода. Не побрезговали и предметами вполне современными, типа ноутбука.
Возможно, пройди всё гладко, отметили бы тот день грандиозным банкетом в нашем узком кругу. Однако судьба распорядилась иначе: похоже, Эстебан, забравшийся в шкаф, дотронулся до системы сигнализации. Внезапно ожило стоявшее на шкафу чучело кондора: глаза его зажглись, птица расправила крылья и издала хриплый клёкот. Где-то далеко запищала полицейская сирена. Рванувшись по направлению к спасительному окну, я зацепился за ножку кресла и растянулся на полу. Эстебану повезло больше, ему удалось выскочить. С криком «Спасайся, фараоны!» мои товарищи бросились врассыпную. В темноте фонарик погас при падении да ещё с ушибленной ногой, далеко уйти я не мог, и вскоре был схвачен. Дальше само собой: полицейский участок, кутузка, допросы и, наконец, суд. Я взял всю вину на себя, хотя даже тупой полисмен догадался бы, что орудовало несколько человек: слишком много следов осталось. Поэтому бессмысленно было рассчитывать на благосклонность судей, и тем больше стало моё удивление, когда я узнал, что меня приговаривают всего лишь к условному сроку и исправительным работам. Как выяснилось, замолвил словечко тот, кого мы собирались ограбить, и именно у него предстояло отрабатывать наказание.