Серебром не дам, отзываюсь я. А червонец ассигнациями, пожалуй, возьми. Где лежит,
знаешь.
Деньги, и свои, и чужие, я при себе не держу. Сделали мы с Тимохой тайничок не в доме, а на улице. Мало ли что: сгорит, к примеру, домик, а деньги целёхонькими останутся.
К счастью, подъехав на Никольскую, никаких следов пожара я не увидел. И то радость. Ворота оказались закрыты тоже к лучшему; и калитка на засове, так что пришлось постучать. Дома, значит, Сёма точно.
А это вы уже вернулись, выглянул он, несколько удивлённый. Быстро. Что, барону не по нраву пришлись?
Да нет, всё отлично. Наоборот, вон, даже подарком одарил, ответил я, с гордостью продемонстрировав «американца».
Странно, что так рано уехали, протянул Сёма. Он ведь гостей любит окружать заботой. Не всех, разумеется, да и долго не балует. Но Петька рассказывал, в прошлом годе засиделся у него аж на десять дён.
У нас что, гости? насторожился я, уловив в доме голоса.
Да, парочка из гусар, ответил Сёма. Ты их ведь видел давеча
Бухаете? спросил я скорее риторически, ибо запах сивухи и пьяный гомон говорили сами за себя.
В комнате и впрямь оказались знакомый корнет, ещё один поручик, которого я прежде не встречал, и намалёванная бабища пышных форм по виду, вероятнее всего, проститутка.
Чёрт возьми и как их теперь выставить, чтобы без скандала и обид?
О! А вот и Алексеич! Лёш, давай к нам! Машка, подвинься, гаркнул корнет, имя которого я, признаться, уже и забыл за ненадобностью. Но мне его тут же напомнили.
Миша, представь меня! потребовал поручик, шумно усаживаясь.
Пьяное лицо защитника отечества сияло довольством и радушием. Пьют гости своё, а закуска наша, из дома, в том числе зелень с огорода. Поди уже все грядки потоптали. На столе мутный бутыль по виду литра в четыре, скрывающий жалкие остатки на донышке.
Геннадий Марьин, так зовут поручика банкует: из дома ему пришло содержание. Видимо небольшое, раз хватило на выпивку только, да и то самую дешёвую.
Я только что от барона Мишина, так что сыт до отвала, господа. Но за победы русского оружия разумеется, с вами выпью!.. пообещал я гостям. Тимоха! ору я во двор и пожав плечами выхожу и домика, будто бы в поисках слуги.
Чего его искать? Тимоха, как раз, собирался лошадей распрягать.
Стой! окликнул я. Сейчас поедешь господ офицеров катать. И смотри обратно не привози!
На кой? буркнул он. Я ж говорил: дела у меня. Давай через часик, а? Или найди кого за кучера, а я без кареты сбегаю.
Чёрт с тобой, давай уж, вздохнул я. Дела у него деловой больно. Тебе-то что, а мне теперь с ними бухать. Хрен знает, что ещё они там пьют ворчал я, возвращаясь в дом.
Да Мишин этот мерзавец и подлец! горячо говорил поручик Марьин. Так бы и вызвал его на дуэль, но нельзя! Болен, каналья: руки дрожат, нерв какой-то повреждён, сетовал офицер. Да и общество не поймет многих он купил!.. Черт с ним, давайте ещё споём!
Шел уже третий час бухалова. Хорошо ещё, что градус напитка оказался невысок. Я предусмотрительно взял непрозрачную кружку и лишь делал вид, будто пью, едва пригубляя. Ха! Остальные, даже Сема пили, и много, но пока ещё держались на ногах. Больше всех пила проститутка, как я правильно угадал род занятий Машки. Ну ей не привыкать, она всем довольна: и тем что взяли на сутки, и тем что бухает с благородными, и думаю тем, что её периодически юзают все трое гостей. Водят наверх поодиночке. Причем без футляров идиоты бесстрашные.
Я, кстати, очень благодарил Мишина за полезный подгон надеялся, может ещё в подарок даст таких. А тут, глядика, эти без всякой защиты превратили мой дом в настоящий притон! И где же этот долбаный Тимоха
Слышите. Кто-то орёт? Дитя! вдруг сказал мой жилец и, пошатываясь, вышел во двор.
Вот малец записку принёс. Рубль требовал, растерянно сообщил Сёма, протягивая мне скомканную бумажонку.
Читаю. Там карандашом написано немного, но достаточно, чтобы я встревожился.
«Попал в разборный дом при белгородском участке. Разрешительный в карете лежит».
Тьфу ты! Белгородский участок я ещё отыщу А вот что такое «разборный дом» понятия не имею. Зато появился весомый повод свалить. Только как бы с собой этих офицеров прихватить?
Господа, бестолковый мой слуга отправился по моему поручению в город, да паспорт забыл. Теперь придётся наведаться в разборный дом, объявил я, стараясь придать голосу деловитую серьёзность.
Вышел во двор к карете и точно: разрешительный лист, выписанный мною для Тимохи на целый год, лежал в его тайном «бардачке» под сиденьем. Лопух! А ведь нынче порядок строг: без документа никуда беглых много, а бродяг полиция не жалует.
Лёша, мы с тобой! покачиваясь, с энтузиазмом,
заявил Миша.
За ним, также нетвёрдой походкой, плёлся Гена. Общим решением Машку оставили под присмотром Сёмы, который, похоже, остался доволен таким раскладом.
Поймали пролётку и вскоре, благо лихач дорогу к участку знал, да и сам, похоже, там не раз сиживал, подъехали к невзрачному домику с небольшим двориком.
Рупь берёт урядник со шрамом, донёслось нам в спину от извозчика.
Ну, это он, пожалуй, сказал потому, что я лишку на чай дал. Но совет пригодится Хотя за что платить-то? Паспорт Тимохин покажу и отпустить обязаны. Моя же собственность!