Даже сейчас, когда выстрелы с другой стороны улицы прекратились, страх не отпускал, вызывая внутреннюю дрожь адреналин еще клокотал в крови.
Я хрипло вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться, потер ладонями лицо, размазывая грязь.
Получалось плохо.
Нашарив на поясе флягу, непослушными пальцами снял крышку и сделал пару глотков руки противно дрожали.
Вода показалась горькой на вкус.
Герасимов! позвал я.
Сержант в «разгрузке» поверх грязного камуфляжа обернулся. Он занимал позицию у проема выбитого окна на куче битого кирпича.
Проверь людей. Доложи о потерях,- произнес я, глядя в серое, осунувшееся лицо.
Есть, ответил он, осторожно сполз с кучи камней, и исчез в полутемном коридоре.
Я осторожно выглянул в узкий пролом в стене.
Улица, заваленная трупами. Холодный ветерок пробегал среди развалин, закручивал пыль маленькими смерчами, словно приглашал мертвые тела поучаствовать в танце. Приторно-сладкий запах свежепролитой крови резал обоняние. Кровь натекла огромными лужами, разукрасила битый кирпич и серую пыль темными извилистыми полосками, пестрела алыми разводами на бледных лицах погибших солдат.
Кошмарная панорама войны, способная свести с ума любого. Хотелось отвернуться, зажмуриться, сделать что угодно, лишь бы никогда не видеть подобного.
Полчаса назад отряд получил задачу выбить «духов» из здания напротив. Командование расщедрилось даже выделило в усиление два танка Т-80. И задача не казалась сложной по разведданным в здании находились два пулеметных расчета и наблюдательный пункт. От силы два десятка человек.
Я лишь заскрипел зубами, вспомнив эту разведсводку...
Огонь на подступах к дому оказался настолько плотным и неожиданным, что поставил жирный крест на планах командования овладеть зданием с ходу. За первые минуты боя полегло десять человек, выкошенные пулеметным огнем. Огневые точки, расположенные на нижних этажах, вели перекрестный огонь на убийственно короткой дистанции, не давая людям ни единого шанса. В общей какофонии боя сухими, резкими хлопками звучали выстрелы снайперов били наверняка, словно по мишеням в тире. Что такое сто метров для армейской СВД? С такого расстояния никакой бронежилет не спасал пуля пробивала его насквозь вместе с телом, отшвыривая человека на пару шагов.
Но нужно отдать должно танкистам успели «отработать» по огневым точкам. Разрывы снарядов обрушили часть здания, похоронив под обломками и пулеметы, и их стрелков.
На мгновение огонь прекратился. Улицу заволокло белесой пылью. Это был шанс прорваться, и мы им воспользовались.
На свою беду.
«Духи» подпустили нас почти вплотную. Пыль уже стала оседать, когда с верхних этажей полетели гранаты и ударили выстрелы.
Улица превратилась в ад, наполненный смертельной метелью осколков и пуль. Бойцы падали тряпичными куклами, истошные крики, брызги крови
Сознание, сжавшееся в точку от ужаса, выхватывало фрагменты из общей панорамы боя.
Солдат, медленно опускающийся на колени, вместо руки
обрубок, из которого хлещет кровь Рядом еще один он уже мертв, лицо обезображено от прямого попадания. Кто-то пытался ползти, скорее непроизвольно, чем осознанно но короткий прицельный выстрел ставил точку в последней надежде.
Близким разрывом меня отшвырнуло в сторону гранатные осколки завязли в бронежилете, один полоснул по плечу рукав тут же напитался кровью. Я выпустил длинную неприцельную очередь, опустошив весь магазин. Автомат отдачей больно ударил в плечо, веер стреляных гильз со звоном запрыгал по камням. Перекатом, не обращая внимания на боль в руке, укрылся за крупным обломком, лихорадочно меняя боекомплект. Руки тряслись, лицо покалывало от переизбытка адреналина, сердце бухало кузнечным молотом.
Басовито взревел двигателем Т-80, меняя позицию. Загудел привод, башня танка шевельнулась, разворачиваясь.
Яркий росчерк гранатометного выстрела ударил с верхних этажей. Желто-оранжевый бутон разрыва заставил вздрогнуть многотонную машину.
Через пару мгновений сдетонировала боеукладка. Взрыв был чудовищным. Ударная волна, напитанная рваными кусками брони, осколками и щебнем, прокатилась по улице, сметая все на своем пути и коверкая тела людей, словно пластиковые манекены.
Полуразрушенное здание содрогнулось, огонь на мгновение смолк. Башню танка, оторванную взрывом, швырнуло на стену, проломив ограждение и вызвав небольшой обвал.
Пыль вновь закрыла улицу.
В здании кто-то закричал, ударила одинокая очередь.
Я слышал все это, будто через слой ваты, в сознании плавал иссушающий звон контузии. Движения давались с трудом, но все же я нашел в себе силы выглянуть из-за угловатого обломка стены.
Пыль быстро оседала, открывая страшную картину всеобщей гибели. Людские тела устилали улицу, лежа вповалку друг на друге. Кто-то громко стонал. Раздался выстрел, и стон сменился хриплым бульканьем.
Совсем рядом оглушительно грохнул выстрел второй Т-80 вел огонь, укрывшись в проулке в двадцати метрах. Снаряд попал в угол здания, осколки кирпича брызнули фонтаном.
Отходим! рявкнул я.
Пока танк работал по целям, у нас оставался крохотный шанс убраться с открытого пространства.