Va te faire enculer .
Вон отсюда! Она выбила бумажку у него из рук, просыпав кокаин.
Он молниеносно сунул руку в карман и что-то выхватил. Раздался щелчок из кулака выстрелило длинное узкое лезвие выкидного ножа.
Теперь убедилась, что я серьезный мужик? Все поняла? Она уходит со мной. Она принадлежит мне.
Никуда она не пойдет. Купер неотрывно следила за ножом, сердце у нее учащенно колотилось. Она выросла в Бруклине и насмотрелась на лица со шрамами а иногда и на похороны после таких размахиваний ножом. Но Перл она ему не отдаст. Она останется со мной. Убери нож.
Оui , сейчас уберу. Тебе в глотку. Он сузил глаза и шагнул вперед. Отойди с дороги!
Купер не двинулась с места.
Я тебя не боюсь. Катись, придурок! Или я вызываю копов прямо сейчас.
Ты отдашь мне деньги. И отдашь мою ptite putain.
Она снова собиралась возразить, но он внезапно выкинул вперед руку не ту, что с ножом, а левую и ударил ее кулаком в лоб. Купер завалилась навзничь, из глаз посыпались искры. Вокруг все поплыло, но она услышала, как завизжала Перл. Купер попыталась сфокусироваться на том, что происходит, и, словно пребывая в кошмарном сне, увидела, как Петрус схватил Перл за волосы и потащил к двери. Через минуту он исчезнет, и Перл тоже. Даже страшно представить, что ее ждет.
До этого самого момента Купер не позволяла себе верить в реальность происходящего. Она словно закрывала глаза на синяки Перл, ее шрамы от уколов, озноб и рвоту. Как будто все это было ненастоящим. Но теперь, когда у самой голова раскалывалась после удара, притворяться и дальше стало невозможно. Не думая, она схватила со столика тяжелую хрустальную пепельницу и запустила ею в затылок Петрусу.
Поскольку она все еще чувствовала себя оглушенной, бросок вышел слабым. Пепельница скользнула по его бритому черепу он дернулся, но устоял на ногах. Рыча
от боли и ярости, Петрус развернулся к ней, оскалив зубы. И поднял нож, собираясь полоснуть им по лицу Купер.
Но в голове у нее стремительно прояснялось. Она подобрала пепельницу и снова бросила ее в Петруса, на этот раз с меткостью, отточенной благодаря бейсболу, в который тысячу раз играла в парке с братьями. Удар пришелся как раз между горящих янтарных глаз. Раздался глухой стук, и Петрус рухнул на пол, заливая его кровью, хлынувшей из носа.
Иисусе, ты его убила! завизжала Перл, глядя на неподвижное тело у своих ног.
Не-а, просто вырубила на время. Никому еще не удавалось ударить меня, и чтобы это сошло ему с рук, мрачно буркнула Купер, наклоняясь над Петру-сом и вынимая нож из разжавшихся пальцев. Матерь Божия, ты только посмотри на эту штуку! Она нашла защелку и сложила нож. Петрус застонал и начал приходить в сознание. Он схватился за кровоточащий нос и попытался сесть.
Лежать, приказала Купер, снова замахиваясь пепельницей. Или хочешь еще?
Нет, прохрипел он, сплевывая кровь и загораживаясь от Купер, выражение лица которой не предвещало ничего хорошего, больше не надо.
А теперь слушай сюда, суровый парень. Если я еще раз увижу здесь твою мерзкую рожу, я ее тебе располосую. И после этого вызову полицейских, чтобы они оттащили твою жалкую задницу в обезьянник. Ты понял?
Oui, глухо ответил он, не сводя налитых кровью глаз с пепельницы.
И держись подальше от Перл. Считай, что она исчезла из твоей жизни, так что тоже исчезни. Понял?
Oui, простонал он, понял.
Хорошо. Купер сделала шаг назад. Теперь можешь идти.
К этому времени на лестничной площадке уже собралась небольшая толпа соседей. Они проводили Петруса взглядами: тот спотыкался, держась за разбитый нос.
Браво, мадам! выкрикнул кто-то, и кто-то засмеялся.
Купер пожелала всем спокойной ночи и закрыла дверь.
Он бы точно меня прикончил, сказала Перл. Это самый храбрый поступок из всех, что я видела.
Я выросла в неблагополучном районе. Пойдем уложим тебя в постель.
6
Она больше узнала о детстве и юности Перл. Как и сама Купер, та выросла в бедном районе в лондонском Ист-Энде.
Перл мое прозвище. По-настоящему меня зовут Уинифред Тредголд . Но золота под ногами я так и не нашла, лукаво добавила она.
Она была хорошенькой девочкой, и это не осталось незамеченным. Еще до ее двенадцатого дня рождения взрослый мужчина, называвший себя «дядей Альфом», начал с ней «баловаться». К тринадцати она сделала нелегальный аборт, и на том ее детство каким бы оно ни было закончилось.
Работа стала спасением. Она устроилась в прачечную, трудилась по десять часов в сутки и спала там же, рядом с лоханями для стирки, вместе с другими девчонками, дыша парами щелока в обмен на тепло. За «дядей Альфом» последовали другие мужчины. Она поняла, что тоже может использовать их, как и они ее.
Гитлеровские люфтваффе непрерывно бомбили Ист-Энд в ходе операции «Блиц»; люди гибли тысячами, и большая часть Лондона превратилась в руины. Перл приехала в Париж сразу после его освобождения; ее приманили яркие огни, которых в разбомбленном Лондоне не осталось, и мечты о карьере модели или хористки, но вместо этого она тут же попала в лапы негодяя. Всего за несколько недель умудрилась стать рабой наркотиков и падала все ниже, следуя по пути, уготованному ей Петрусом.