На некоторых надето даже нижнее белье, торжественно сообщил Диор, пока они лавировали в толпе. Все сшито вручную. Кутюрье выгребают у себя в мастерских лоскуты и обрезки ткани, которые в лучшие времена давно были бы выброшены, и шьют из них наряды.
Это невероятно! воскликнула Купер.
Модные дома объединили свои усилия, чтобы устроить этот показ в миниатюре. Здесь все: Нина Риччи, Баленсиага, Скиапарелли, Роша, Эрмес. Это ли не чудо?
Купер смотрела на кипящую вокруг работу.
Только французы могли придумать нечто подобное. «Чудо» самое подходящее слово.
Вам не кажется, что из этого выйдет отличная статья? лукаво спросил он. Никто не в курсе происходящего. Прессу не интересует ничего, кроме войны. Сейчас вы единственная модная журналистка во всем Париже.
Я даже не журналистка, где уж там модная.
И что? Он указал на фотоаппарат, висящий у нее на шее. По-моему, сейчас самое время начать, nest-ce pas?
Озарение поразило Купер, как удар молнии. Она подняла фотоаппарат и поймала в фокус группу молодых людей, устанавливающих миниатюрную Триумфальную арку.
Месье Диор, вы гений!
Я знаю, скромно отозвался он.
Она сделала снимок и перемотала пленку, чувствуя радостное возбуждение.
Если «Харперс базар» не понравится моя предыдущая статья, то эту они возьмут наверняка.
Вот именно. Расскажите миру о том, что мы делаем, Купер. Расскажите, что у нас тут не только смерть и разрушения, обреченность и пессимизм. Людям нужны поводы для счастья.
Молодой человек с картонной Эйфелевой башней в руках на бегу радостно
поздоровался с Диором.
Это Марсель Роша, пояснил тот. Я вас позже ему представлю.
Гул голосов, стук молотков, визг пил и прочие звуки созидательного труда отражались от прочных дворцовых стен. Иллюзия города в миниатюре усиливалась клубами табачного дыма и облаками пара от дыхания, которые поднимались к высокому потолку и собирались там, как тучи перед грозой. Диор провел ее по периметру зала к платформе, изображающей нарядный салон, она была почти полностью готова. Две портнихи в черном стояли перед ней на коленях, подгоняя изящные туалеты на куклах, которым придали элегантные позы.
Это выставка модного дома Люсьена Лелона, объяснил Диор. А это мой работодатель, месье Ле-лон собственной персоной.
Именитый кутюрье оказался невысоким подвижным мужчиной в двубортном костюме в полоску. У него был острый взгляд и аккуратные небольшие усики, и когда Диор представил его Купер, тот склонился над ее ручкой со старомодной галантностью.
Добро пожаловать в Париж, дорогая леди! Он с видом эксперта быстро окинул взглядом ее фигуру. Вы журналистка? Могу ли я узнать, для какого журнала вы пишете?
Для «Харперс базар», заявила Купер, набравшись наглости.
Превосходно! Надеюсь вскоре увидеть вас у себя в салоне, почти промурлыкал он, поправляя кончики усов. Он вручил Купер свою визитку. Думаю, мы способны доказать вашим читателям, что мода в Париже по-прежнему жива.
То, что вы делаете, поистине поразительно! Она присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть манекены. Какие восхитительные платьица!
Месье Диор талантливейший модельер нашего Дома, сказал Лелон, положив Кристиану руку на плечо.
Купер заметила, что Диор покраснел.
Вы слишком добры ко мне, мэтр, проговорил он.
Диор принялся тихо объяснять Купер особенности созданных им моделей одежды. Там были и вечерние платья из атласного шелка, и очаровательные повседневные платьица в горошек. Пухлыми ловкими пальцами он вертел наряды лилипутских моделей, чтобы показать, какого труда стоило их создание: туфли были сшиты вручную; пуговицы и молнии не были пришиты намертво, а расстегивались так же, как и пряжки маленьких ремней; в сумочках лежали крошечные пудреницы и обшитые кружевом носовые платочки. Под платьями на куклах были надеты сорочки и нижние юбочки, словно вышитые феями.
Диор обратил ее внимание на сережки в маленьких керамических ушках и браслеты на запястьях.
Золото с бриллиантами, сказал он. Их специально для нас изготовил Дом Картье.
Несмотря на всю его застенчивость, о своих творениях Диор говорил со спокойной уверенностью. В то время как авторитет Делона основывался на его статусе владельца модного дома, уверенность Диора проистекала из внутренней убежденности художника в высоком качестве своего труда.
Делон с видом собственника стоял рядом, заложив одну руку в карман пиджака, а в другой держа сигарету. В Первую мировую войну он был офицером, и даже годы управления парижским модным домом не лишили его военной выправки.
«Трудно отыскать двух более разных людей, подумала Купер, чем этот поборник строгой дисциплины и Диор, с его мягким характером; но Делон определенно знает цену своему сотруднику».
Она внимательно слушала все, что рассказывал Диор, и делала многочисленные пометки в блокноте, а также сделала несколько снимков, изо всех сил стараясь, чтобы фотографии вышли как можно удачнее. Купер решила отнестись к своей новой карьере со всей серьезностью поэтому тоже напустила на себя спокойный и уверенный вид истинного профессионала своего дела.