Я постарался отогнать эту мысль, как можно дальше, но она, подобно назойливому насекомому, прилетала обратно.
Итак, ты сказал, что являешься торговцем, прервал мои размышления воин.
Да.
Знаешь, я скорее поверю в твоего Пазузу, чем в то, что ты торговец, он вновь весело ухмылялся.
Это почему же?
У тебя слишком тощая задница. Я за свою жизнь повидал немало торговцев. Уж поверь, мое ремесло обязывает знать целую армию торговцев, он издал неприятный смешок.
Что за ремесло? нехорошее подозрение начинало крепнуть в голове.
Здесь я задаю вопросы, спокойно ответил он. Так вот, большинство торговцев это жирные и чванливые петухи, надменно смотрящие на тебя и пытающиеся выжать побольше денежек.
Последняя неделя очень измотала меня, так что я потерял в весе, уверенным тоном произнес я, однако ощущал, что моя ложь вот-вот выплывет наружу.
Есть еще кое-что.
Еще?
Руки, воин продолжал ухмыляться.
Не понимаю о чем ты, хотя я прекрасно знал, в какую сторону он клонит. Просто не хотел осознавать этого.
Твои руки.
Я опустил взгляд вниз, смотря на свои руки. Они слегка исхудали за прошедшую неделю, но сильно не изменились.
Я вновь перевел взор на собеседника:
И что с ними не так?
Крепкие, жилистые, с мозолями на пальцах. Эти руки могут принадлежать земледельцу или плотнику, но уж никак не торговцу с его нежными пухлыми ладошками. Так, что хоть ты и брешешь уверенно, но... тут он чмокнул губами, крайне неумело.
Я понял, что отпираться дальше бесполезно, но, все же, предпринял последнюю попытку:
Это долгая история.
Продолжая улыбаться, воин встал и потянулся. Ростом он был невелик, но от того не выглядел менее крупным.
Что ж, начал он, времени выслушивать длинные истории у меня, к сожалению, уже не осталось. Пора заниматься делами. Но ты не переживай, мы твой рассказ обязательно заслушаем сегодня вечером. Сам Глава будет присутствовать. Уж очень он хочет тебя расспросить, а ложь он за тысячу локтей чует.
Я хотел было открыть рот, но он меня перебил:
Скоро сюда принесут жратвы и кувшинчик неплохого пойла. А до вечера я бы тебе не советовал выходить из палатки. Особенно с голым задом. Народ у нас здесь не самый культурный, поэтому тебе не стоит их искушать. Позже за тобой зайду я или один из слуг, а потом проводим в шатер Главы, предварительно обеспечив тряпьем, все понял? он еще раз ухмыльнулся и направился к выходу.
Да скажи хоть, где я?
Воин остановился, а затем молвил через плечо:
Там, где законов нет, и, улыбаясь, вышел из шатра.
Глава 4
Я лежал, устремив невидящий взор в потолок и размышлял. Точного ответа на этот вопрос дать так и не получалось, но одна догадка напрашивалась сама собой.
«Я в лагере разбойников. Это наиболее очевидный вариант, учитывая слова моего странного собеседника. Он говорил, что по своему ремеслу часто имеет дело с торговцами. Сам он на торговца совсем не похож. Можно, конечно, предположить, что этот воин служит стражем караванов или личным телохранителем какого-нибудь богатого ростовщика, но его последняя фраза ставит под сомнение это предположение. Там, где законов нет. Я там, где законов нет. И воин часто имеет дело с торговцами. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить два кусочка в единое целое я в лапах разбойников. Да, полной уверенности у меня нет, но нужно исходить из худшего».
В любом случае, я правильно поступил, что выдал себя за торговца. Скажи я, что являюсь обычным строителем-ремесленником, и, не исключено, что меня просто продадут в рабство, а разбойники и вовсе могут сделать собственным рабом. Тогда в рядах их «выносителей горшков с дерьмом» будет пополнение.
С торговца же можно поиметь хорошие деньги. Только есть одна проблема. Даже две. Первая я не торговец. Вторая тот воин уже практически раскусил мою ложь, хоть еще и оставался ничтожный шанс выкрутиться, сославшись на то, что я, якобы, не такой торговец, как все и люблю что-нибудь помастерить своими руками. Отсюда и мозоли на кистях, и крепкие мышцы. Однако я сам сознавал, насколько глупо, неправдоподобно и просто смешно звучит все это. Торговец, который любит в свободное время плотничать. Похоже, я действительно потерял остатки разума, бродя по пустыне в чем мать родила.
Воспоминания о часах, проведенных в горячих песках, запустили в памяти всю цепочку событий, произошедших со мной за последнюю неделю. Начиная с раннего визита Сему в мой дом и заканчивая нападением Пазузу.
«Кукла, сыгравшая свою роль в большом спектакле и выброшенная за ненадобностью. Даже тот командир стражи... Как, кстати, его звали? Ах да. Эмеку-Имбару. Даже он, получив от меня все, что хотел, просто выкинул в пустыне как ненужную вещь. Как куклу. Ну, он хотя бы дал мне шанс на спасение, и я им воспользовался. Да-да, честь мне и хвала, но не стоит заблуждаться насчет этого командира. На уме Эмеку-Имбару лишь собственные интересы, и он пойдет по головам других, чтобы достичь поставленных целей. Это буквально читалось в его глазах, и в поступках тоже. Да, он не убил меня самолично. Видимо, не хотел пятнать свою совесть перед Шамашем, когда настанет его время предстать перед богами. Но это никак его не обеляет. Эмеку-Имбару бросил меня умирать посреди желтых бескрайних песков, прикрывшись Божьим судом, прекрасно осознавая, что шансы мои спастись также ничтожны, как стать царем Вавилона. И это вызывает во мне скрытую, бессильную ярость».