после тяжелой жизни в гетто, выглядел совсем ребенком. «Что мы будем с этим «детским садом» делать?
Но командир Кашинский знал, что для нас в гетто значил Вилик, и в приказе, который читали перед всем отрядом, специальный параграф гласил:
«Зачислить партизана Рубежина Вилика в 1-е отделение 1-й роты и оставить в распоряжении командира отряда для выполнения специальных заданий».
Прекрасные отношения установились между высоким, широкоплечим украинцем из Полтавщины Александром Борисенко и мальчиком из гетто Виликом. Они не расставались. Вместе ели, вместе спали и вместе ходили на боевые операции.
Однажды Александр ушел без Вилика, и Вилик осиротел во второй раз. Недалеко от местечка Рубежевичи Борисенко был убит. Смерть Александра для всех нас была большим горем. Мы отомстили за него. Вражеское гнездо, откуда стреляли в Александра, мы разнесли до последнего кирпича.
Но Вилик не мог успокоиться: «Почему меня с ним не было!» Вилик был уверен, что ему удалось бы уберечь Александра. Вилик сделался молчаливым. Мальчишеское лицо стало по-взрослому серьезным, плечи как будто раздались вширь. Вооруженный теперь с головы до ног (помимо «большой винтовки», он имел полученные в наследство от Александра наган и гранату), Вилик стал прекрасным наездником, считался в отряде лучшим разведчиком.
Его группа направилась к шоссе, ведущему к важной железнодорожной станции Негорелое. Гитлеровцы чувствовали себя там очень уж свободно. Автомашины носились по этой дороге туда и обратно, так что было трудно улучить минуту, чтобы заложить мину.
Группа растянулась неподалеку от шоссе, надо было притаиться и лежать, не поднимая головы. Вилик на четвереньках подполз к самому шоссе. Когда легковая машина, шедшая впереди колонны грузовиков, оказалась совсем близко, Вилик поднялся во весь рост и бросил в нее гранату. Это послужило сигналом для всей группы партизан. Они начали обстреливать остальные машины и устроили на шоссе такую «кашу», что немецкие санитарные повозки, прибывшие позднее, долго возили раненых и убитых бандитов. Крестьяне из ближних деревень потом передавали: 47 гитлеровцев было убито, а сколько было ранено, никто не знал.
Ко дню своего тринадцатилетия Вилик насчитывал семь спущенных им под откос вражеских эшелонов. Отдыхать в лагере Вилику было скучно. Поэтому он большую часть свободного времени проводил либо возле железной дороги, либо в засаде, откуда следил за каждым шагом врага, чтобы потом передать командиру важные сведения.
Не с легким сердцем командир отряда решил отправить Вилика на «Большую землю». А вот и случай подходящий на партизанском аэродроме приземлился советский самолет. Как же это отряд обойдется без Вилика? Но ничего не поделаешь Пусть летит, пусть живет на свободной советской земле, учится и наверстает то, что потерял за эти без малого три года.
Так партизанский отряд, заменивший Вилику сначала родителей, а потом верного и лучшего товарища Александра Борисенко, в самый разгар борьбы позаботился о судьбе тринадцатилетнего Вилика Рубежина. О дальнейшей судьбе молодого борца за нашу Родину Вилика Рубежина заботятся сейчас наше Советское государство и отыскавшийся за это время отец Вилика.
VII. ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНИЕ И ИХ КОМАНДИР
Юзик Зибель, белорусс, тракторист из деревни Саковичи (Койдановского района), тоже шестнадцатилетний. Так возникла пятерка бесстрашных истребителей немецких эшелонов и автомашин. Каждый из пятерки обладал качествами, которые, вместе взятые, давали диверсионной группе возможность совершать дела, гремевшие по всей окрестности.
Спокойствие и рассудительность Кравчинского были как воздух необходимы горячим головам шестнадцатилетних. Широкие знакомства Юзика среди крестьян ближних деревень давали им возможность всегда подробно знать о каждом шаге врага, о его боевых средствах и слабых местах. Благодаря Юзику крестьяне нередко присоединялись к пятерке и ходили вместе с ними взрывать железнодорожную линию. Абрашка обладал тем, что называется «партизанской смекалкой». Как бы враг ни обставлял себя сторожевыми пунктами, пулеметными гнездами и караульными постами, Абрашка пробирался в самые ответственные места, выслеживал, узнавал все, что нужно, и во-время исчезал. Смелость Зямки была известна всем в отряде. Прежде, чем отправиться на рискованную операцию, он, бывало, пройдется по окрестным деревням, проведет собрания, беседы, почитает крестьянам оперативные сводки. С отеческой любовью деревня каждый раз провожала Зямку, чувствуя, что путь его сопряжен с величайшими опасностями и трудностями. Фимку Прессмана все знали, как упрямца. Достаточно было сказать: «Чуланчик, не лезь туда, там гитлеровцев чортова пропасть!», чтобы он поступил наперекор. Он должен был своими глазами увидеть, действительно ли так велико число вражеских солдат, и не удастся ли малость «прочесать» белобрысые головы арийцев?..
Однажды пятерка направилась по обыкновению поближе к Минску, чтобы попытать счастья на немецком эшелоне. В пути они узнали, что в деревне Капличи (километрах в трех от партизанского Старого Села) остановились на ночлег шесть немцев. Хороши были бы «языки», надо их живьем захватить!..