Для того, чтобы добраться до наиболее тщательно охраняемых пунктов гитлеровского транспорта, кроме смелости, нужна была и ловкость. Нужно было нанести врагу удар по одному из самых чувствительных мест.
Объектом первой диверсии группа выбрала железнодорожную линию, проходящую у самой станции Минск-товарная. До тех пор на этой линии диверсий не было.
Циля пошла в разведку. Кругом по небу мечутся лучи прожекторов. Гитлеровцы начеку, однако, не настолько, чтобы заметить маленькую группу пробирающихся партизан. Взрывчатку закладывал Арон. Циля помогала. Она лежала на рельсах и ловила ухом малейший шорох. Как будто все идет хорошо. Еле уловимое вздрагивание, пробегающее по рельсам, свидетельствует о том, что по ним что-то движется. Проходит некоторое время, и издалека начинает доноситься сопение паровоза. Очевидно, идет что-то тяжелое.
Партизанка Циля Ботвинник, взорвавшая пять немецких эшелонов
Уверенно и беззаботно (лесов здесь уже нет) к Минской железнодорожной станции приближается тяжело груженный состав. Но дойти до места ему не пришлось. Паровоз и двадцать два вагона, набитые живым и мертвым грузом, превратились в груду обломков. Движение на этой, чрезвычайно важной для врага, линии было прервано на 48 часов. А в военное время это много
Командир отряда чем-то озабочен. За месяц, судя по возможностям, которыми располагает отряд, следовало бы уничтожить определенное количество вражеских автомашин. И дело не ладилось.
Когда Циля с диверсионной группой ушла на станцию Зеленая (недалеко от Минска), чтобы заминировать путь, она в душе таила желание, чтобы на мину наскочили вагоны, груженные автомашинами. Но желанию этому не суждено было осуществиться.
Был уничтожен эшелон с гитлеровскими молодчиками. Что же, и то хорошо
Лишь месяц спустя возле станции Крыжовка на путях осталось двенадцать платформ с новенькими немецкими машинами.
Партизанам-подрывникам хорошо знакомо это чувство: из кожи лезешь вон, ускользаешь от хитро расставленных ловушек на пути, минуешь окопы, засады, заграждения, мины, добираешься до самой железной дороги, а там ни с места!..
Приближалась годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции. Существует партизанская традиция: в этот день должно греметь! Пять раз пыталась группа
Цили подойти к объекту. Правда, место было выбрано очень опасное: между железнодорожным мостом и прожекторным пунктом. Уже успели заложить тол, как вдруг взлетели ракеты, трассирующие пули, кругом стало ослепительно светло Циля не растерялась, успела убрать самое ценное для партизана-минера тол. Партизанской группе удалось уйти из этого ада. Но что же делать дальше? Группа решила в лагерь не возвращаться с пустыми руками.
Пять томительных дней выжидала группа. С опозданием, правда, но с чистой совестью и спокойной душой можно было доложить командиру: уничтожен эшелон из 27 вагонов. В вагонах были немецкие солдаты, которые, очевидно, за «особые заслуги» ехали в отпуск в свой «фатерланд». Партизанская группа предоставила им бессрочный отпуск
V. РЫЖИЙ МЕЛЬНИК
Мы давно уже забыли об этом человеке. Но однажды в записке, присланной в гетто, руководитель минской подпольной организации тов. Славек написал: «Привет вам от «рыжего мельника» (оказывается, и партизаны его так прозвали). Он заговорил. Присылайте побольше таких парней!» Хорош «парень», подумали мы, у него же, наверное, внуки были
На партизанский отряд, в котором находился «рыжий мельник», возле Рудинска напал СС-овский карательный отряд, состоявший из 700 отборных бандитов. Партизаны заняли оборону. «Рыжий мельник» растянулся возле сосны, разложил патроны, зарядил винтовку и стал вести счет нараспев:
Вот тебе, злодей, за верную мою жену Сарру, царство ей небесное! гитлеровский молодчик свалился направо от сосны.
А это за тебя, моя старшая дочь Хана! второй бандит упал замертво.
За сына моего, Носона
За Лею, за Этл, за Бейльку
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Трижды «Рыжий мельник» заряжал винтовку. Он не замечал ничего кругом и только каждый раз отыскивал новую мишень.
Он почувствовал, что его тянут за ногу. Схватил было единственную свою гранату, но во-время оглянулся: оказалось, рядом лежит командир отделения.
Рыжий! злился командир. Ползи назад, не то сейчас прикончат! приказ есть отступать!
Погоди минутку! ответил рыжий, в четвертый раз зарядил винтовку и шопотом, словно слова молитвы, произнес:
Это в честь тебя, командира всех командиров, товарищ Сталин!.. и уложил шестнадцатого фашиста.
«С этих пор, писал тов. Славек, «рыжий мельник» заговорил».
VI. ОН НЕ СИРОТА
Когда из гетто стали уходить в лес значительные группы, Вилик сделался проводником и разведчиком.
Все время он упрашивал: «Отпустите меня в лес! До каких пор я буду торчать в гетто!» Он мог бы, конечно, уйти самовольно с первой же группой, но это был мальчик дисциплинированный: нет значит нет, и разговаривать нечего! Отпустить Вилика из гетто нам было очень трудно.
Когда Вилик все же пришел в партизанский отряд имени Дзержинского, бойцы вначале смотрели на него с удивлением. В 12 лет он,