Тот облизал кончиком языка губы, его глаза насмешливо блеснули.
Мин херц, нельзя нам уходить ни с чем: обувка не позволяет. Покуда гонялись за шведом по лесам да болотным кочкам, у солдат все сапоги износились. Разве в них теперь от Левенгаупта по морозцу и снегу убежишь? А посему потребно добывать новые сапоги из неприятельского обозу. Потому, мин херц, покуда совсем босиком не остались, следует бить гостей незваных.
Петр одобрительно хмыкнул, взглянул на Голоту.
А каков твой совет, полковник?
Государь, разве от того, что недруга оказалось больше предполагаемого, отпала необходимость его разгрома? Напротив, он стал еще опасней, а потому и громить его надобно решительней и смелей. Пускай у Левенгаупта больше солдат, зато обоз висит, как гиря на ногах, отвлекает часть сил для дорожных работ и охраны, замедляет движение, лишает маневра. Мой ответ таков: бить шведа обязательно и как можно скорее, покуда он после переправы не отдохнул и не привел себя в порядок.
Глаза Петра радостно заблестели, он с силой сжал в руке трубку.
Спасибо, други мои верные, дрогнувшим от волнения голосом произнес он. Рад, что не ошибся ни в ком из вас.
Поеживаясь и пряча лицо от резкого, холодного ветра, порывами налетающего со стороны подернутых тонким льдом болот, Дмитро Недоля с братом свернули с лесной дороги, остановились в редких кустах. Мимо них сплошным потоком двигались телеги шведского обоза, направляющегося к переправе через Днепр.
Значит, отплываешь утром на Сечь? спросил есаул, затягивая потуже узел башлыка.
Да, братку, нечего мне здесь больше делать. У невесты свой жених, а на твоих дружков, кивнул Дмитро на колонну шведских солдат, уже насмотрелся вдоволь. Будь моя воля, валялись бы они сейчас без голов по окрестным болотам.
А чьей воли ты ждешь для этого? полюбопытствовал
есаул.
Я запорожец, а Сечь не воюет с королем, хмуро обронил сотник. А вот ты служишь шведам и вкупе с ними идешь на россиян, наших братов по вере и крови.
Иду да еще не дошел, ответил старший Недоля. Так что рано корить меня королевской службой. А грех, братчику, на нас покуда одинаков. Оба сидим сейчас на конях, сытые и одетые, и смотрим, как собаки-иноземцы измываются над нашими людьми Такими же, как россияне, братами по вере и языку.
Дмитро перевел взгляд на дорогу. Серое, без единого просвета небо висело над головами. Напоенные влагой тучи низко плыли над лесом, цепляясь за острые вершины деревьев. Влажный ветер с болот съедал выпавший ночью снег, превращая дорогу в непролазное месиво. По ней, увязая в колеях по ступицы колес, медленно двигались телеги шведского обоза. Худые, с торчащими наружу ребрами лошади и волы с трудом тащили доверху нагруженные возы. Десятки оборванных, обессиленных белорусских мужиков, баб и детишек, облепив их со всех сторон, помогали животным. Едущие вдоль обочин королевские драгуны и кирасиры, не жалея, хлестали людей плетьми и слегка кололи остриями длинных копий.
Дмитро, застонав от бессильной ярости, наполовину выхватил из ножен саблю и со звоном задвинул ее обратно.
Что деется, братку! Скотина и православные для шведов одно и то же, выдохнул он. Будь на твоем месте, уже давно был бы у батьки Голоты.
Так скачи. Кто тебя держит, угрюмо ответил есаул.
Я сечевик, а запорожцы сейчас воюют с турками и татарами, которые не дают житья нашему люду с моря и Крыма. Мы бороним Украину от басурман, а не Московию от шведов.
Складно молвишь, братчику, да попусту. Сегодня королевские солдаты измываются над нашими людьми в Белой Руси, а завтра будут на Украине Вы этого дожидатесь на своих порогах?
Когда пожалуют, тогда рада с кошевым и решат, что делать, пробурчал Дмитро, опуская глаз;.
Есаул ощерил зубы, махнул плетью в направлении дороги.
Ждите А покуда любуйся, какие гости поспешают на Украину.
Громкое лошадиное ржанье и звонкий девичий смех заставили братьев повернуть головы. В нескольких шагах от них, осадив коня, сидела в седле панночка Ганна.
Дмитро, вот ты где, сказала она, подъезжая к сотнику. А я ищу тебя с самого утра. Узнала, что собираешься снова на Сечь, и хотела проститься. Может, проводишь меня к полковнику Тетере? Как раз к обеду поспеем. Догоняй, казаче, а то без галушек и вареников останешься.
Дав коню шенкеля и вытянув его плетью, девушка призывно махнула рукой и быстро поскакала в сторону от дороги.
Догоняй ее, братчику, проговорил есаул, провожая панночку восхищенным взглядом. Скинуть бы с плеч годков двадцать, сам бы кинулся за такой кралей.
Конь девушки мелькал среди деревьев далеко впереди, и сотник погнал своего застоявшегося жеребца с места в полный намет. Он почти догнал панночку на высоком пригорке, под которым на берегу спокойной, заболоченной речушки лежало сожженное село, одиноко и тоскливо возвышалась небольшая деревянная церквушка да вился дымок над крышей поповского дома. Обернувшись и помахав сотнику рукой, девушка пришпорила коня и поскакала через пепелище к церкви.
Священника панночка нашла стоящим на коленях у алтаря, опустилась рядом с ним.
Что привело ко мне, дочь моя? спокойно спросил благообразный старик с окладистой седой бородой, нисколько не удивившись ее появлению. Чего ищешь в храме божьем в сей грозный час? Успокоения души, услады мысли, отречения от суеты мирской?