Мой боевой друг И тут же бросил в приказном тоне: Размножьте.
Макларен сложил отобранные шефом фотографии в желтый, глянцевито лоснящийся конверт. Сделав на конверте пометки, украдкой бросил взгляд на полковника, продолжавшего рассматривать оставшееся у него в руках фото.
Харст, покосившись краешком глаза на капитана, проронил:
Ничего не изменилось в их планах?
Это был скорее не вопрос, а так как бы напоминание о том, что Макларену не мешает на всякий случай проверить все лишний раз.
Наш человек уже на месте, полчаса назад я с ним разговаривал, ответил капитан, на лету ухвативший мысль шефа.
Харст поднял глаза.
Вы свободны, кивнул он Если что, звоните мне домой в любое время.
Проводив Макларена взглядом до дверей, Харст снял трубку белого городского телефона.
Джонни? Добрый вечер, старина Как продвигаются съемки? Скоро ли всколыхнешь наше британское болото своей очередной кинобомбой? Вот-вот? Ну, надеюсь, ты не откажешь своему старому другу в удовольствии лично присутствовать на премьере, виноват, я хотел сказать на твоем триумфе Спасибо, старина, считай, я у тебя в долгу. Причем могу этот долг оплатить авансом Хочешь заполучить еще один «гвоздь» для твоего фильма? Тогда слушай внимательно и не задавай лишних вопросов Тут неподалеку, в Соунси, есть лагерь, где молодые оболтусы из разных стран, как они выражаются, «крепят мир трудом своим» Полагаю, уже одно это должно тебя заинтересовать. Нет-нет, Джонни, не беспокойся я пришлю за тобой машину
Самому себе на удивление, Роберт проснулся ни свет ни заря. Утреннее солнце пекло, предвещая жаркий день, он чувствовал это по влажному теплу испарений, исходящему от стенки палатки, пропитавшейся сыростью за целую неделю дождей. «Боже, глянул он на часы, еще и семи нет.»
Сосед-бразилец безмятежно посапывал, чуть приоткрыв пухлые, почти негритянские губы Лоренс, лежавший у самого окошка, затянутого частой сеткой от мух и комаров, зашевелился во сне. Потом выпростал из спальника руку и, как ребенок, положил под щеку ладонь И тут Роберта словно током ударило: «Сегодня!» Он даже застонал, цепенея в обрывающей мысли тоске. Да, именно сегодня! На днях Гарри сообщил ему, что тот человек приедет в субботу, чтобы присутствовать на торжественном закрытии лагеря.
«А может, все и обойдется?» шевельнулась в душе слабая надежда.
Почему не спишь? поднял голову Джон, потянувшийся к сифону с водой У него были нелады с желудком, и он постоянно глотал таблетки, даже ночью.
Руку отлежал, соврал Роберт, дабы избавиться от лишних расспросов и без того было муторно.
Повернулся на другой бок, закрыл глаза, стараясь забыться во сне, но мысль о предстоящем убийстве терзала его, не давая сосредоточиться ни на чем другом.
Всю неделю, прошедшую после разговора с Гарри, он провел как в угаре, действуя по инерции, работал, машинально укладывая кирпичи на подушку раствора, которую наносил Джон; много курил безо всякого удовольствия воистину по привычке; сидел вечерами в клубе, слушая и не воспринимая гудевшие вокруг разговоры; а когда, пытаясь отвлечься, брал в руки газету, кричащие заголовки не вызывали абсолютно никаких ассоциаций. Он по нескольку раз перечитывал одни и те же строки, но буквы оставались мертвыми, и он никак не мог понять суть прочитанного.
Роберт лежал неподвижно, и если бы не широко раскрытые глаза, со стороны могло бы показаться, что он спит.
«Он же предатель, иуда, подлец; он чуть не погубил Бена. Не я, так другой все равно ему не жить» искал Роберт успокоения, однако успокоение не приходило. Как тут успокоиться, когда самому себе боишься признаться, что не вера в справедливость шага, на который ты решился, а один лишь страх перед одиночеством побудил тебя принять предложение Гарри.
Тогда, в машине, нужно было сделать выбор. Роберт просто выбрал из двух зол, как ему думалось, меньшее. Но теперь
«А если не удастся скрыться? подумал он, и сердце его сжалось. Что будет с Пат? Когда увижу ее снова? И надо же так случиться, что, вернувшись из Гринэм-Коммон, мы провели вечер в том же ресторане, где отмечали окончание колледжа. Будто точку поставили на всем, о чем мечтали когда-то Словно высоко-высоко сияла счастливая звезда и вот погасла»
Роберта охватила непонятная апатия. Он почувствовал вдруг полное безразличие ко всему на свете, и сразу же сердце забилось ровно, словно его заморозили изнутри. Он зябко поежился и уснул. Вернее, провалился в глухую черную пропасть единственный желанный
приют.
Не будите, сказал Джон, когда Лоренс направился к Роберту, чтобы вытряхнуть его из спального мешка. Опять стонал всю ночь. Пусть еще поспит парень доберет за бессонную ночь.
Не завидую я твоей работенке, Фрэд, прервал затянувшуюся паузу Симмонс, отрывая глаза от однообразного мельтешения за окном «Бентли» аккуратных домиков и ухоженных зеленых газонов, ровными лужицами наплывавших на асфальт тротуаров. Не обижайся, но я не понимаю, какую радость ты, боевой офицер, находишь во всем этом слежке, подслушивании, копании в грязном белье. Мне кажется, борьбу нужно начинать с другого конца не с репрессий против участников антивоенных митингов, демонстраций или преследования бастующих шахтеров, а с исследования причин, побуждающих людей к подобным действиям