Какая-то спустила воздух из всех баллонов, сказал он, протягивая под самый нос Кузьме оба акваланга, по двадцать с лишним килограммов каждый. Ты посмотри Вот ведь
Когда последний раз проверяли давление? Может, вентили пропускают?
Какие вентили? громко спросил боцман и сам ответил: Знаю я эти вентили, как поймаю кого-нибудь, голову оторву и собакам скормлю Позавчера еще были полные, а сегодня ночью я дежурил. Всю ночь не спал, в водолазке сидел, крючки для самодура лудил. Точно кто-то или позавчера ночью, или днем нашкодил, я ему
А кто это может быть? спросил Кузьма.
Если б я знал Гарри Васильевич подозрительно посмотрел на Кузьму. А ты чего ржешь?
Я не ржу, я улыбаюсь. Очень ты красив во гневе, боцман.
Смотри неуверенно предупредил Гарри Васильевич.
Смотрю. А кто дежурил позавчера ночью?
Музыкантов.
А может быть, ты перепутал акваланги? Может, они и не были заряжены?
Я точно помню, что в прошлый раз мы зарядили вот эти новые, а старые баллоны покрасили и зарядили позже. В старых давление нормальное.
Кузьма склонился над аквалангами.
Послушай, Васильич, а ведь это старый баллон.
Где старый? Не может быть.
Да вот этот, Кузьма показал на левый баллон, гляди, он был уже вручную покрашен. Краска свежая, а баллон старый. Все новые баллоны покрашены по-заводскому, из пульверизатора.
Значит, перепутали, буркнул себе под нос Гарри, недовольный тем, что на его станции обнаружен непорядок. Пойду качать воздух. И он направился в компрессорную. Через несколько минут там раздалось громкое чавканье дизельного двигателя.
Эй, на вышке! крикнул Кузьма. За резным барьером мелькнула тень, и показалось недовольное лицо Музыкантова.
Чего кричишь?
В шахматы сыграешь?
Вот начальник придет, он тебе сыграет
На вышку-то он не полезет.
А кто его знает
Все равно. Сейчас приду с шахматами, сказал Кузьма и пошел в дежурку, потом по приставной лестнице поднялся на вышку. Музыкантов лежал на полу, постелив телогрейку. Он пристроил смотровую трубу между фигурных колонок ограды и не отрывал глаз от окуляра. Музыкантов нес вахту. Нес же он ее всегда настолько добросовестно, что на него трудно было рассчитывать. Если б случилось что-нибудь экстраординарное, чего не предусмотрено в инструкции, он не пошевелил бы и пальцем. Он продолжал бы нести вахту.
Может быть, сыграешь? Кузьма тронул его за плечо. Только тогда Музыкантов повернулся к нему лицом.
А кто смотреть будет?
Да все равно небось девочек разглядываешь Давай сыграем. Умираю с тоски. Кузьма знал наверняка, что Музыкантов не согласится, но ему доставляло удовольствие искушать его. Музыкантов очень любил играть в шахматы, особенно на станции, когда очень хочется, но позволял он себе это удовольствие только в чужую смену.
Если тебе скучно, строго сказал Музыкантов, то иди крась шлюпку, а я, он посмотрел на часы, через сорок минут тебя сменю.
Да брось ты эту трубу, выпусти ее из рук, давай сыграем одну партию.
Я не могу на работе, взмолился Музыкантов, отстань ты от меня, пожалуйста, слезай отсюда, ты мне мешаешь нести вахту.
Музыкантов снова уставился в трубу левым глазом. Кузьма сел поудобнее, так, чтоб видеть его лицо, и сказал мягким голосом:
Вот ведь ты какой порядочный человек, Музыкантов, не хочешь даже в шахматы сыграть со мной. Ты меня не любишь, Толя. А за что? То вещи у меня с Рудаковым стащили, то утопить меня со старшиной хотел, то игнорируешь меня. Зачем? Ведь это я тебя должен игнорировать и не любить. Ведь не я совершал такие гнусные поступки, а ты.
Музыкантов молчал и не отрывался от трубы. Кузьма сидел над ним и внимательно наблюдал, как багровеет его шея.
Ты ведь думал, что никто не узнает, правда? Вот видишь, молчишь. Совестно. Мне тоже совестно за тебя Музыкантов продолжал молчать. Теперь я ведь все расскажу ребятам. Я им скажу: «Посмотрите
на этого человека, который только с виду такой тихий. Посмотрите на него внимательно, товарищи, вот он, который не пьет водку и пиво, скромно ведет себя с молодыми девушками. Вот он, который самый прилежный и дисциплинированный спасатель. Не верьте скажу я им его кроткому виду. Он притворяется таким, чтобы скрыть свои страшные пороки. Он недавно обворовал своих же товарищей, а затем покушался на их жизнь и теперь спокойно смотрит им в глаза. Он гнусный лицемер. Осторожней с ним, люди. Он к тому же верит в бога, но это не мешает ему прикарманивать вещи, которые ему не принадлежат, а также сыпать сахар в бензобак»
Я ничего этого не делал, еле выговорил Музыкантов. Кузьма видел, как дрожит труба в его руках.
Конечно, конечно, транзисторы и фотоаппарат сами ушли из водолазки, а сахар из твоего кармана самостоятельно проник в бак. Завтра же утром, как все соберутся, все как есть расскажу ребятам. Пусть знают, с кем они имеют дело. А там уж сами они решат, как быть с тобой.
Он облокотился на перила и стал смотреть на пляж. Неожиданно его ноги поднялись в воздух, и Кузьма почувствовал, что готов вылететь с вышки вниз. Он уцепился руками за перила и оглянулся. Он увидел багровую от натуги и злости шею Музыкантова. Тот обхватил его ноги и пытался скинуть Кузьму вниз. Кузьма ударил ребром ладони по натуженной шее. Руки ослабли, и Кузьма встал на ноги. Музыкантов так и остался сидеть на корточках у его ног. Кузьма пожалел, что ударил слишком сильно. Он присел рядом с Музыкантовым.