Смотри аккуратней, Кузьма, думаю, что Рудаков не зря тебе ноги отдавил.
Прохоров на станцию идти отказался. Встретились после смены на Театральной площади. Он был все в той же ковбойке. Тщательно выбритые щеки отливали синевой. Вместо приветствия он спросил:
Что это Рудаков о вас трепался? Что это вы можете и в какой области?
Кузьма сразу сделался скучным. Кивнул на лавочку. Они сели. Кузьма пожаловался:
Вот так всегда бывает Стоит людям помочь, стоит их выручить один раз, как они сразу принимают тебя за идиота. Почему так бывает? Как вы думаете? Плохо устроен мир, в котором одни умные люди готовы перегрызть поджилки другим умным людям только из-за того, что они хотят жить и думают, что другим людям этого не хочется. Вот и вы, Прохоров, или как вас там, я не знаю, вы тоже вместо предложений задаете одни вопросы, на которые не каждый захочет ответить. Так мы с вами не договоримся. Что получается? Кузьма передохнул. Продолжал он, глядя на Прохорова не отрываясь: Получается вот что: встретились два человека, заинтересовали друг друга, как могут заинтересовать содержательные, серьезные люди. Встретились, чтобы побеседовать о жизни, о спорте. И вдруг один из них начинает делать другому непристойные намеки. Зачем? Ведь может случиться, что между нами очень мало общего Тогда мы будем кланяться друг другу при встрече и справляться о здоровье. И все!
Кузьма кончил говорить и с самодовольным видом закинул ногу на ногу. «Да, брат, так просто ты от меня не отстанешь, думал он. Слишком много знаю. Конечно, тебе нужно втянуть меня в дело, чтобы я молчал. А вот поди возьми меня. Покрутись-ка. Я понимаю, что ты с большим удовольствием убрал бы меня, но, думаю, спешить не будешь. Все-таки я на спасалке работаю. Может, и пригожусь».
Ну, я ни о чем таком и не спрашиваю, сказал Прохоров, вы меня неправильно поняли.
Понял-то я правильно, Кузьма досадливо поморщился, только никак не могу решить, что мне делать Неизвестный гражданин из неизвестных побуждений вдруг захотел меня отправить на тот свет. Гражданин
этот сидит со мной рядом, а побуждения так и остаются невыясненными. Что же делать? Кто мне может дать гарантию, что побуждения эти не настолько серьезны, что гражданин не соберется повторить свой печальный и поучительный для меня опыт?
Произошла ошибка. Никто не собирался вас отправлять на тот свет, сказал Прохоров.
«Ну, это я и сам знаю. Ты мне скажи кого ты хотел столкнуть и за что?»
Хорошенькая ошибка! Еще немного, и мы с вами не разговаривали бы здесь на прекрасном вечернем солнце, на великолепной скамейке.
Даю честное слово, что произошла ошибка. Вас приняли за другого.
Вернее, за другую, поправил Кузьма.
Неважно. Откуда я мог знать И вообще я вас тогда еще не знал
Интересно, на кого это я так похож? Уж не на вашу ли тещу?
При чем здесь теща? Поступили вы со мной по-человечески, если хотите награды за молчание, то я не возражаю. Но болтать об этом я вам не советую. Все равно вам не поверят. Только потом хлопот не оберетесь. А вот спрашивать меня не надо
«Хорош. А главное, храбрый, такого на пустой крючок не возьмешь. Но ничего, мы понемножку, мы слегка»
Прохоров откинулся на спинку скамьи:
Старуха сама упала. Я сам об этом только на рынке услыхал Не будем возвращаться к этому разговору. Кто старое помянет, тому глаз вон.
Ладно, примирительно сказал Кузьма. Лишь бы меня никто не трогал, и я никого не трону. Это мой закон. Ошибка так ошибка. Давайте, Прохоров, ближе к делу. Вы мне вчера сказали, что хотите со мной поговорить, говорите.
Хотите заработать? спросил Прохоров.
Не задавайте идиотских вопросов, пожалуйста.
Вы умеете водить катер?
Немного умею.
А вам на станции могут его доверить?
Нет, но это можно устроить неофициально. А в чем дело?
Об этом потом. Как вы собираетесь это устроить?
Договорюсь со старшиной катеров, как пойдем с ним на дежурство, скажем, к кемпингу, он отправится в буфет пиво пить, а я смогу самостоятельно выйти в море на катере. Он человек добрый, отзывчивый, его можно уговорить. Только зачем это нужно? Учтите, что я не хочу портить отношений с уголовным кодексом.
Никакой уголовщины, сказал Прохоров, просто прогуляетесь с одним человеком в море и тут же обратно.
Это можно. А сколько мне причитается? Я надеюсь, вас не смущает мой вопрос? Что поделать, жизнь делает людей грубыми материалистами. Они такими не рождаются
Пятьсот рублей авансу и пятьсот, как вернетесь.
А ведь задаром вы таких денег не заплатили бы, а?
О деле я расскажу потом, когда будет о чем говорить. Только заранее могу успокоить, что ничего опаснее обыкновенной рыбалки для вас в этом нет. Именно для вас, а не для кого-нибудь, поэтому и платим мы эти деньги вам, а не кому-то.
«Хорошо поет! Ладно, на сегодня и так достаточно, а то будет перебор».
В общем вы мне нравитесь, и я почти согласен, сказал Кузьма, улыбаясь впервые за весь вечер. До свидания, товарищ Прохоров.
Меня зовут Ефим, а фамилия моя, я думаю, вам и не интересна?
Вот и хорошо, сказал Кузьма, вот и познакомились.
Филипп Степанович, его зовут Ефим, фамилии я пока, к сожалению, не знаю, во всяком случае, не Прохоров. Вы попросите Монастырева, он вам всех Ефимов разыщет, думаю, что их не много здесь, имя довольно редкое, а я к вам попозже загляну и опознаю. Тогда обо всем и поговорим.