Однажды, когда он снова сидел у своего верстака, к нему пришла гостья. Мастер всегда был рад ее визитам милая, прекрасная молодая
леди с великолепной гривой белокурых волос. Спокойная и мудрая, она в свое время придавала ему сил в самые страшные, самые непереносимые дни. Она утешала его и не давала сойти с ума. С тех пор они поддерживали связь. И, несмотря на всю свою занятость в бесконечных экспедициях и путешествиях, Полумна Лавгуд всегда находила минутку, чтобы порадовать старика Олливандера или открыткой из неведомых земель со странными пестрыми марками, или каким-то пустячным сувениром, который дарила ему лично или присылала почтой. Вот и сегодня она пришла не с пустыми руками. И ее присутствие, их спокойный, теплый разговор, ее неожиданная просьба будто расставили все по своим местам. Он безо всяких таблиц и расчетов уже понял, какой будет его новая палочка. Все детали, кружившиеся серебристым водоворотом у него в голове, наконец встали на свои места...
Мы были в экспедиции в Китае, начала рассказывать Полумна. Один молодой человек В общем, Рольф Саламандер очень многое знает о магических существах и волшебных животных. Мне было приятно сопровождать его в качестве ассистента. Он внук знаменитого Ньюта Саламандера, автора нашего учебника. И знает больше, чем кто-либо другой Эта поездка была для меня очень полезной. И я привезла вам кое-что, мистер Олливандер. Знаю, что сейчас вы уже почти не работаете, но Возможно, вы все-таки согласитесь выполнить одну мою просьбу. Это большой секрет. Я знаю, вы сохраните его.
Дорогая моя, улыбнулся Олливандер. Для вас я готов сделать все что угодно, но увы, старость берет свое. Время мое подходит к концу, и вы, я знаю, не станете по этому поводу причитать, как маленькая. Вы всегда были храброй
О, мистер Олливандер, ответила Полумна. Мне жаль слышать это. Я буду без вас очень скучать.
Я тоже, Полумна, вздохнул старик. Но, согласись, я не совсем напрасно прожил свою жизнь. И она была очень долгой. Даже намного дольше, чем мне хотелось бы Да, время мое на исходе. Но если я могу что-то сделать для моего замечательного друга
Полумна улыбнулась.
Я понимаю, что заказ необычный, и я готова заплатить любую цену, какую вы скажете, проговорила она в конце своего рассказа.
Олливандер кивнул, потом глубоко задумался. И будто свет зажегся в глубине его прозрачных старческих глаз: он выпрямил плечи и ответил ей неожиданно сильным голосом:
Нет, Полумна. Я не возьму денег. Это будет особая палочка. Признаюсь, я уже знал, что ей суждено появиться на свет. И ждал какого-то знака свыше. И дождался. Нет, это не ремесло, это сродни таинству. А за таинства не берут плату. Я выполню твою просьбу, дорогая. Ты можешь прийти и забрать свой заказ ровно через две недели.
* * *
Джинни держала в руках продолговатую коробочку и чуть растерянно смотрела на подругу, которая пришла в больницу св. Мунго узнать о здоровье Гарри.
Спасибо, пробормотала она. Признаюсь, это очень неожиданно. И, наверное, преждевременно Но спасибо тебе большое. Прости, пожалуйста, у него только что миновал очередной кризис, Гарри пока не может ни с кем
Не беспокойся, Джинни, улыбнулась Полумна. Я знаю, что Гарри сейчас немного занят. Я просто хотела узнать, как у вас дела, и подарить ему это. Передай ему, пожалуйста, когда ему будет немного лучше. Мне кажется, что это для него очень важно.
Конечно! Обязательно!
Они еще немного поговорили, Полумна с интересом спрашивала о непоседливом и шумном Джеймсе, о других Уизли. Джинни интересовалась ее последним путешествием с внуком знаменитого Саламандера... Наконец, они тепло попрощались, и Полумна с громким хлопком исчезла, приветливо помахав на прощание.
Джинни поднялась по лестнице и, отперев дверь ключом, вошла в комнату. Гарри сидел у окна, закрыв глаза, молчаливый, неподвижный, спокойный. Джинни бесшумно подошла, положила коробку на стол и села на стул напротив.
Она вглядывалась в любимое лицо, любовалась им и думала. В последние четыре дня Гарри опять едва не сорвался в пропасть. Его поединок с минотавром вошел в решающую стадию, и теперь атаки были частыми, страшными и сильными. Воспоминания, которые до этого момента были лишь осколками, которые разрозненными вспышками кружили у него в голове, теперь превратились в жгучую, мучительную волну. И он то и дело захлебывался в этой волне. Захлебывался от заново осознанного горя, страха, разочарования, гнева и боли
Смерть Сириуса, гибель Дамблдора, смерть Добби у него на руках, смерть Фреда, Люпина и Тонкс теснились у него в груди, мешая дышать. Были моменты, когда он просто ложился лицом к стене и, не желая ничего видеть и слышать, накрывался одеялом с головой. Через несколько часов вставал и принимался мерить шагами свою небольшую комнату, мечась по ней, подобно
встревоженному хищнику. Джинни не мешала ему. Послушно уходила, когда он просил ее оставить его в одиночестве. С охотой проводила с ним час за часом, когда страх перехватывал ему горло до такой степени, что он едва мог вздохнуть.
Он почти не говорил и был похож на натянутую до предела струну, которая вздрагивает и звенит от малейшего прикосновения. В какой-то момент он умоляюще взглянул в любимые глаза жены и произнес только одно имя: