Продолжение мысли крутилось на языке, но он решил оставить его и свою невысказанную боль на ее усмотрение. Седые пряди в его отросшей челке, непотопляемая грусть на дне серых глаз все говорило о том, что лишать себя счастья от возможности находиться рядом с Джеймсом, возможности его обнять, пусть даже на одно мгновение, не стоило мыслей о беспочвенной обиды Петуньи. Лили кивнула, понимая и с грустью принимая эту такую простую истину: они не знали, что будет дальше и сколько времени отмерено им на собственное счастье, одному лишь Бродяге было известно, что боль от любви длится многим дольше, чем сама любовь.
Джеймс нашел их двоих не сразу, по дороге к банкетному столу сцепившись языками с близнецами Пруэттами, и Гидеон, отрастивший под носом рыжую щетку модных усов, не был готов отпустить его без пересказа их с братом последнего рейда. «Поттер, ты бы только видел, как трусливо аппарировал этот лохмач Долохов!». Он участливо кивал, но слушал вполуха, отыскав взглядом голову Лили, и благодарно выдохнул, заприметив рядом Бродягу, наверняка не давшему ей заскучать. На его счастье Пруэтты увидели в таком же проходящем мимо Стерджисе Подморе, уже прилично захмелевшем от избытка выпитого пунша, более благодарного слушателя и отпустили Джеймса из плена своей истории с миром.
Бродяга, мне кажется или ты пытаешься обольстить мою жену?
Твое счастье, Сохатый, что у нее иммунитет на чары моего обаяния, парировал Сириус, салютуя ему своим бокалом, мгновенно стирая со своего бледного аристократического лица признаки меланхолии. Я приложил столько усилий, но миссис Поттер, видимо, слишком любит своего супруга.
Лили также повеселела и невольно закатила глаза, не вслушиваясь в эту столь привычную перепалку, ставшую для этих двоих ежедневным ритуалом. Она смотрела на Джеймса, чувствуя, как собственные планы завтра же поговорить с Петуньей, откладываются на потом. Сегодня была ее свадьба с мужчиной, за которого она действительно хотела выйти замуж, и сестра, эгоистично проигнорировавшая ее просьбу в очередной раз, явно не была достойной причиной печалиться в столь важный день.
Поттер, а ты не хочешь закружить свою жену в танце?
Она протянула навстречу ему раскрытую ладонь и указала подбородком в сторону танцпола.
Эванс, он отвесил шутливый поклон, беря Лили за руку и помогая ей подняться, тебя я готов кружить в танце до самой смерти.
Поттеры, кажется, настало мое время вспомнить о своих обязанностях и организовать медленную музыку. Все горят желанием
посмотреть на танец молодоженов. Надо подготовить платочки для ваших родителей.
Сириус растворился в цветной толпе гостей так быстро, словно напрямую аппарировал к собственной цели, стоило Лили обернуться на его голос. С грустью она признавала, что как бы он ни храбрился и как бы ни был искренне рад за них с Джеймсом, нельзя было скрыть, что в этот особенный день особенно сильно заныл его старый шрам, напоминание о котором Бродяга так усиленно топил в алкоголе и тщательной организации праздника. Однако Сириус не был бы Блэком, если бы позволил себе заговорить об этом, потому и ей, и Джеймсу приходилось делать вид, что они не видели тех седых прядей в его черных волосах.
И при взгляде на все, что он не мог не сказать, но показывал, Лили хотелось любить своего мужа, бросаясь в омут головой, так отчаянно и так опрометчиво, как только могла ей позволить совесть. Война слишком рано научила их проживать каждый день так, будто он был последним.
Миссис Поттер, можно вас поцеловать?
Джеймс исключительно для фото близких целомудренно вел ее в медленном вальсе, осторожно держа за тонкую талию, и выдал свои истинные желания лишь шепотом у сережки гоблинской работы. Лили не могла не улыбнуться: разве она могла догадаться в одиннадцать лет, что тот назойливый мальчик даст ей свою фамилию и будет спрашивать на что-то ее позволение?
Тебе не нужно мое разрешение, Джим, она переместила руку вниз, проведя ладонью с его плеча до самого сердца, бешено стучащего даже сквозь свадебный смокинг, потому что оно у тебя уже есть.
Тогда держись крепче, дорогая.
Не прерывая танца, он осторожно опустил Лили вниз и, удерживая в своих руках над самым полом, коснулся ее губ. Кажется, где-то за границей стекол его очков сверкнула пара вспышек фотоаппаратов, но Джеймс этого уже не заметил.
* * *
Октябрь 1980 года
Ты обязан попробовать мое, Лунатик. Оно с лимоном.
Несмотря на активные заверения в потрясающем вкусе мороженого Сириуса, Ремуса он явно не впечатлил: главный любитель шоколада был консервативен в своих предпочтениях сладкого. Лили дорогого стоило не рассмеяться при взгляде на моментально скривившееся лицо Люпина, а вот Джеймс сдержать себя не смог. Надо думать, Бродяга и рассчитывал на эту реакцию, выбирая себе мороженое по неоднозначной рекомендации торговки киоска. Шалость однозначно удалась.
Липовую аллею Риджентс-парка устилал ковер из рано облетевших желтых листьев. В середине рабочего дня для большинства магглов здесь было пусто и так желаемо для них четверых тихо, ведь после почти ежедневных рейдов, участившихся нападений со стороны Пожирателей и столкновения нос к носу со смертью им в первую очередь не хватало тишины. Глядя на такое редкое английское солнце, светившее в октябре уже без былого тепла, Лили блаженно вздыхала, поправляла на рыжих волосах черный берет и старалась не отставать от остальных. Как удачно с их двухмесячным сыном согласился остаться Питер, казалось, и сам хотевший поначалу вырваться из замкнутого круга поглотившей их магической войны. Будь у нее больше сил на размышления, она могла бы подумать, с чего Хвостик решил проявить подобную прыть в отношении Гарри, но материнство и растущее количество жертв заставили ее отмахнуться и принять эту милость с его стороны. Тем более вне войны, вне закрытых прилавков Косого переулка вишневое мороженое в маггловском Лондоне казалось вкуснее, чем оно было на самом деле.