Эй, где вы все?..
Никто не ответил, никто не появился. Он прислушался: в полной тишине часто и весомо билось его собственное сердце. Больше ни единого звука. И никакого эмо-фона, ни чужого, ни человеческого. Пустота и безмолвие.
Татор, ответь! Кто-нибудь, ответьте!..
Выждав с полминуты, что показалось ему вечностью, сознавая безнадежность своих попыток, он вызвал «Тавискарон». И снова, как тогда, на станции «Тетра» глухое, безнадежное, мертвящее одиночество.
Что-то было не так.
Он вдруг вспомнил.
Двадцать лет назад они покинули «гиппогриф» с закрытым грузовым люком. Пазур сам и закрыл его, чтобы помешать Кратову, который в отчаянии вознамерился броситься в экзометрию на выручку сгинувшему там Стасу Ертаулову.
Но теперь люк был снова открыт.
Ловушка для всякого, кто окажется
достаточно проворным и расчетливым, чтобы ускользнуть от белых тварей с их ловчими сетями. И от этих Всадников Апокалипсиса, которых не видел никто, кроме Феликса Грина.
«Думаете, что поймали шустрика? Как бы не так. Глядите, чтобы я вас самих не затравил».
Свет! приказал он, совершенно ни на что уже не рассчитывая.
И стал свет.
3
Закрыть грузовой люк! скомандовал Кратов.
Тяжелые створки легко и, как показалось, с торопливой услужливостью сомкнулись.
«Все было иначе, думал Кратов. Люк был закрыт. Пазур закрыл его своей властью. Поэтому я не смог прийти на помощь Стасу. Вместо этого мне пришлось подключить свое сознание к рациогену, превратиться в сумасшедший гибрид человека и машины и двинуться напролом, сквозь внутренности корабля, к поврежденной гравигенной секции, чтобы привести ее в чувство. И мне это удалось. Но за те годы, что меня здесь не было, кто-то пришел, открыл люк и он огляделся, заранее уже предугадывая, что за картина предстанет его взгляду, забрал рациоген». Свет был неяркий, аварийный, он едва выхватывал из сумрака очертания металлических ящиков, какие-то ребра жесткости и заиндевевшие поверхности. В проходах темнели страдальчески заломленные лапы сервомехов.
Полный свет! потребовал Кратов.
Он не без труда протиснулся между сорвавшимися с креплений вмятыми коробами и оказался в центральном проходе. Здесь они со Стасом весело и жизнерадостно трепались о полной волнующих открытий жизни звездоходов, что-то выдумывали на ходу и неуклюже заигрывали с Рашидой. Потом все изменилось. Обрушилось на них всей тяжестью. Придавило и скомкало. Атака из экзометрии. Неуправляемый полет в никуда. Ему пришлось вернуться в грузовой отсек уже в опрокинутом, дезориентированном корабле, цепляясь за лапы сервомехов и неловко перепрыгивая с контейнера на контейнер. Тогда у него все получилось. А теперь?
«Как там шутейно окрестил его Стас? Походный салон-вагон Его Императорского величества Доктор же Морлок, последний живой участник проекта интеллектуальной революции человечества, называл его просто Прибор. С большой буквы и с едва ощутимым нежным придыханием в голосе».
Рациоген был на прежнем месте.
Все там же, где целую жизнь тому назад Кратову пришлось разорвать фантасмагорическую связь между машиной и своим мозгом.
Они оба сопротивлялись расставанию как могли.
Вот и снова встретились.
Кратов сделал еще один шаг и положил ладонь в перчатке на голубое, покрытое изморозью тулово рациогена.
«Так ты еще жив?»
Конечно, никто и не собирался забирать Прибор. С какой стати? О самом его существовании знало лишь несколько человек во всей Галактике. И, возможно, один астрарх, для которого Прибор не представлял никакой ценности. То, что сейчас произошло, не имело отношения к цели их миссии. Это было даже не нападение, а какая-то идиотская защитная реакция. Кому-то сильно не понравилось вторжение на планету 8*8-ЛТ-31, известную также под очень условным обозначением Таргет. Кто-то заявил свои права на этот заснеженный мир прежде, чем о том узнали люди. Возможно, этот «кто-то» был не в восторге от самого факта присутствия посторонних в звездном скоплении Триаконта-Дипластерия. Астрарх Лунный Ткач о чем-то не договаривал. Или просто не знал.
Разве астрархи могут чего-то не знать?
Хм После растерянных извиняющихся тектонов Кратов был готов поверить во что угодно.
Так или иначе, цель миссии «Тавискарона» была достигнута.
Жаль, что сама миссия была преждевременно и грубо пресечена. И это неприятное положение следовало как можно скорее исправить.
Домысел о том, что Татор и его люди были уничтожены белыми тварями, что «Тавискарон» был разрушен вместе с находившимся на его борту Феликсом Грином, Кратов отвергал не обдумывая.
Это было неправильно, недопустимо. Да, он имеет свойство притягивать неприятности или следовать в их фарватере как на то посмотреть. Но всему есть свои пределы. Нет, это было невозможно. К дьяволу такие мысли.
Он будет действовать, исходя из безусловного допущения, что все живы, здоровы, хотя, возможно, несколько стеснены в перемещениях.
И он вытащит парней из этой передряги.
Оставалось сочинить план.
Стоя возле громадного голубого контейнера, Кратов раздумывал над заманчивой перспективой сызнова подключиться к рациогену в надежде, что тот продиктует ему какой-то осмысленный сценарий дальнейших действий. Черт его знает наделит неким особым видением ситуации, вскроет новые горизонты интуиции. Сверхспособности нынче оказались бы весьма кстати.