поэтому я и решил не злиться. На перекрестке Пятой авеню и Сороковой улицы, дожидаясь зеленого сигнала светофора, я все же поймал себя на том, что бурчу под нос: «Ленивая жирная туша», и постарался переменить пластинку.
Я остановил машину неподалеку от дома Лэнди, как раз позади темно-серого седана, у которого рядом с номерным знаком была прикреплена табличка, указывающая, что автомобиль принадлежит врачу. Не вылезая из машины, я разглядывал парадный подъезд роскошная гранитная облицовка, какую можно увидеть разве что в этом районе богатых особняков, и размышлял, как быть дальше. Я мог бы просто-напросто нажать кнопку звонка и войти в дом, в крайнем случае, используя свои сто восемьдесят фунтов. А потом?
Глядя на крепость, которую мне предстояло взять, я ощутил прилив честолюбия. Было бы превосходно, вопреки ожиданию Вульфа, доставить ему этих людей. Заявить им, что Пампа нанял нас, и мы хотим побеседовать со всей семьей сразу? Нет, не годится. Я отбрасывал один вариант за другим этот слишком рискованный, тот очень уж замысловатый, и все с каким-то изъяном. Я взглянул на часы: без двадцати одиннадцать. Пора принять решение и приступить к делу. С этой мыслью я вылез из машины и захлопнул дверцу, но тут из подъезда вышел пожилой человек. В руках черный чемоданчик непременный спутник врачей. Человек сел в стоявший у тротуара седан и уехал. Моя профессиональная память зафиксировала номер машины.
Я поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было разглядеть нечто лысое, остроносое и остроглазое над ливреей с галунами.
Меня зовут Арчи Гудвин, сообщил я. Хотел бы повидать миссис Уиттен.
Репортеров не принимают, категорически заявило нечто и попыталось закрыть дверь, но я уже сунул ногу в щель.
У вас только репортеры на уме, вежливо, но твердо сказал я. А я детектив. Достав из кармана лицензию с фотографией и оттиском пальца, бережно хранимую в целлофане, я протянул ее дворецкому. Вот мое удостоверение.
Здесь не сказано, что вы сотрудник полиции, подозрительно произнес он, изучив бумагу.
А я и не говорил этого, просто...
В чем дело, Борли? послышался голос. Дворецкий обернулся, и я толкнул дверь ногой, а так как отворенная дверь всегда и всюду воспринимается как приглашение войти, я пересек порог.
Не беспокойтесь, мистер Лэнди, дворецкий выполнял свой долг, произнес я бодрым тоном. Еще двое мужчин вышли из дверей справа. Теперь их стало четверо против одного, однако я продолжил: Меня зовут Гудвин, я служу у Ниро Вульфа и хочу видеть миссис Уиттен.
К черту! Решительным жестом один из них указал мне на дверь. Вон!
Конечно, я слегка растерялся, столкнувшись сразу с квартетом. Узнать их не представляло труда, в газетах уже были фотографии. Тот, кто меня выгонял это Мортимер, у него крупное красное лицо и широко расставленные глаза. Невысокий, с гладко зачесанными темными волосами и приятной внешностью это его старший брат Джером, а похожий на изможденного школьного учителя известный фельетонист Дэниел Барр.
Выгнать меня вы всегда успеете, миролюбиво произнес я, потерпите минутку. Я пришел повидать миссис Уиттен по поручению Джули Олвинг. Было бы справедливо, чтобы сама миссис Уиттен решила, хочет ли она видеть человека, который явился к ней от мисс Олвинг. Если бы вы...
Хватит! Мортимер сделал шаг ко мне. Вы совершенно правы, я всегда могу вышвырнуть вас...
Подожди, Морт, сказал Джером, спокойно приближаясь к нам. Он взял из рук дворецкого мою лицензию, изучил ее и протянул мне. Моя мать наверху, она спит. Я Джером Лэнди. Сообщите мне, что вы хотели ей сказать от имени мисс Олвинг, я обещаю все передать.
Она спит?
Да.
А кто же у вас болен?
Болен?
Да. Вот именно, болен.
Не знаю. Во всяком случае, не я. А почему вы спрашиваете?
Только что из дома вышел доктор. Конечно, если он дал вашей матушке снотворное и после этого задержался поболтать с вами, тогда, конечно, миссис Уиттен уже уснула. Так мне подумалось, улыбнулся я, как подумалось бы любому детективу. Конечно, это в том случае, если больна ваша матушка. Но, может быть, заболела одна из ваших сестер? Во всяком случае, я могу говорить от имени мисс Олвинг только с миссис Уиттен и ни с кем другим. Не знаю, сочтет ли она это срочным и строго личным делом, захочет ли принять какие-то меры, но спросить об этом нужно только ее. Завтра может быть слишком поздно. Хотя я не уверен и в этом.
Поинтересуйтесь у него, не явился ли он требовать денег, подсказал от дверей Дэниел Барр. Если это попытка вымогательства, ответ может быть только один.
Если бы речь
шла о деньгах, то этим занимался бы наш отдел, ведающий шантажом. Я не имею к нему отношения. Вот все, что могу вам сообщить. Остальное скажу только миссис Уиттен.
Подождите здесь, сказал Джером и направился к лестнице.
Я принял позу, долженствующую означать благородное спокойствие, и огляделся. Несомненно, это был зал для приемов; лестница находилась слева, дверь справа вела в гостиную, а в дальней стене была дверь в столовую, где состоялась та самая тайная встреча. В зале пусто, если не считать загадочной скульптуры из розового мрамора у стены и плетеных циновок на полу.