Когда все собрались и генерал сел во главу стола, Екимов уронил на дно граненого полного водки стакана две «звезды».
Максим позавидовал офицерам «Витязя» им можно было не соблюдать этот военный ритуал, а на территории Чечни у них и вовсе был сухой закон. Здесь же сидели двадцать человек, и все смотрели на старшего лейтенанта.
Большими глотками, подавляя чувство тошноты, Максим осушил стакан и, схватив зубами «звездочки», выплюнул их поочередно на погоны. Ему тут же помогли их надеть, и он строевым шагом подошел к вставшему генералу:
Товарищ генерал, представляюсь вам по случаю присвоения очередного воинского звания «старший лейтенант».
Генерал, выслушав доклад, по-свойски похлопал Максима по плечу:
У тебя сегодня еще один праздник: с сегодняшнего дня ты официально в штате ФСБ.
14. Веселый РОП
Приехали, старлей.
Выйдя на свежий воздух, Максим осмотрелся. Где-то далеко в низине виднелись маленькие коробки домов Гудермеса. Слева огромный участок, огороженный колючей проволокой со старой табличкой «Осторожно, мины». Позади был маленький плацдарм с будками-бойницами и окопами по всему периметру ротный опорный пункт. Солдат видно не было. Только по редкому сигаретному дыму из окопов было понятно, что бойцы-таки там есть. Увидеть, что в середине территории РОП, было трудно маскировочные сетки и мешки с песком мешали обзору.
Колонна двинулась дальше, и Максим с автоматом и сумкой остался между синью предгорья и блиндажами.
Стой, кто идет? раздался голос из бойницы, вслед за которым в сторону Максима высунулся ствол автомата.
Старшего позови, сказал Максим.
Стой, стрелять буду! снова раздалось из-за укрытия, щелкнул флажок предохранителя и раздался лязг затворной рамы, сопровождающий досылание патрона в патронник. А теперь ложись!
Максим, аккуратно положив перед собой сумку и ствол, лег на землю.
Большой, раздался голос откуда-то из сердца РОПа, кого ты там снова поймал?
Максим поднял голову над травой. Что-то в этом прокуренном голосе показалось ему очень знакомым.
Кто такой? повторил голос.
Старший лейтенант Михайленко. Прибыл из штаба объединенной группировки.
Михайленко? Не убивай его, Большой, пусть зайдет.
Максим встал и медленно пошел в сторону шлагбаума с бетонными плитами по бокам.
«Сколько они здесь и что у них в голове? думал Максим. Возможно, с ума посходили».
Оказавшись под маскирующей сеткой, Максим поймал взгляд колоритного, почти в два метра ростом и косой саженью в плечах бойца, которого голос назвал Большим, и встретился лицом к лицу со своим старым курсантским товарищем Андреем Лоренсом.
Всегда аккуратный и идеально выглаженный, отличник боевой подготовки Андрей Лоренс был тем человеком, которого Михайленко ну никак не мог представить в Чечне. Племянник генерала, внук героя Великой Отечественной, правнук героя Первой мировой войны, бывшего ЗНШ самого Брусилова, Лоренс получил при рождении железобетонную бронь от любой войны. Он и сейчас был в чистом и прекрасно сидящем на нем камуфляже и в блестящих берцах. Все тот же взгляд прожженного сноба и наманикюренные ногти на тонких длинных пальцах.
Андрей? не верил глазам Максим. Ты-то тут каким боком?
Пошли, добрый друг, пригласил Лоренс Михайленко, сейчас все расскажу.
Еще раз удивиться Максиму пришлось, когда Лоренс подвел его к настоящей калмыцкой юрте, расположенной почти в самом центре РОПа.
Верблюжья шерсть, ремешки тоже из кожи верблюда все настоящее, улыбнулся Лоренс и, отогнув полудверь, пригласил Максима внутрь.
Откуда?
«Панасоники» подарили.
Кто?
Тут рядом стоял ОМОН калмыцкий. Мы сначала смеялись и местным втирали, что это японский спецназ на обкатку приехал. Смешно то, что многие велись на эту дезу. А там, где японцы, там и «Панасоник». Вот «панасониками» их и прозвали. Мы с командиром сдружились, и он мне подарил свой домик.
Понятно. Но ты? Какими судьбами ты тут? Тебя же в камендантский батальон при Главном командовании
распределили!
Было дело. Скучно там. Рапорты писал отправить в Чечню все шли в топку. Сам понимаешь родня. Почти смирился, но случай помог. Рота моя участвовала в съемках фильма. Раздали холостые патроны, включая и для «ПМ», весело постреляли. Прошла неделя у нас комбата меняют. А я уже на должности ротного. Сам понимаешь семья. Я инвентаризацию имущества делаю и нахожу в каптерке роты пять неучтенных холостых для «макарова». Ну, и решил нового комбата разыграть. Подговорил бойца, батальонного писаря, мол, я тебя за чаем отправляю, а ты меня на хрен посылаешь, и за это я в тебя разряжаю магазин холостых. Так и сделали. Комбат сидит в канцелярии, листает личные дела, принимает дела. Я сижу рядом и помогаю ему. Прошу солдата сходить за чаем. А он так театрально: «Да пошли вы на товарищ старший лейтенант». Комбат оторвался от бумаг и давай на солдата кричать: «Под суд отдам, в дисбат!» Смотрю, боец растерялся. И я, чтобы картинку не портить, достаю из кобуры «ПМ» и со словами «Я вас, собаки, научу Родину любить» выпускаю пять холостых в бойца. Тот падает картинно, как в фильмах, стонет, корчится и замирает. Оборачиваюсь я, значит, к комбату, чтоб объяснить, что это шутка. А он по стенке съезжает. Потом «Скорая» у него с сердцем что-то, но, слава богу, жив остался. Нежным оказался. На фиг тогда в армию шел служить? А мне Суд офицерской чести и, как наказание, эта попа мира. А я только и рад. Вот в принципе-то и все!