«УАЗ» дернулся и выехал на поляну, освещенную костром. Вокруг костра сидела пара десятков вооруженных людей.
Что я говорил, сказал генерал и, открыв дверь, направился к костру.
Он что, долбанулся?! вырвалось у Максима.
Солдат тоже сидел бледный, как лист бумаги. Обоим было ясно, что перед ними бандгруппа, а не РОП.
Где старший? заорал генерал, выйдя к костру. Что у вас за посиделки?
Люди у костра при виде генерала встали. Они явно не ожидали такого поворота событий.
А ну, дай автомат, сказал генерал близстоящему бородачу и почти вырвал из его рук старый «АК-47». На стволе ржа! Автомат в жутком состоянии. Вы как воевать-то собираетесь?
У обладателя автомата округлились глаза. Он стоял не в силах проронить ни слова.
Наконец, к костру вышел полевой командир и почти без акцента спросил:
В чем дело?
Лицо Хоменко налилось краской. Видно было, что он сейчас выплеснет всю свою злость на ничего не понимающего бандита.
Мы здесь должны были встретиться с Масхадовым, сказал выскочивший из машины Максим. Я надеюсь, он уже на месте?
Нет! Даже не слышал, сказал боевик, сейчас узнаю.
Передайте ему, что мы на высоте сорок пять и шесть будем ждать.
Я ему не могу ничего передать, могу только узнать, совершено сбитый с толку генеральскими звездами и вопросами, ответил полевой командир.
А как же вы тут без полевой кухни?! крикнул Хоменко, совершенно не желавший вникать в разговор.
Товарищ генерал, Масхадов ждать не будет, стал энергично подталкивать генерала к машине Максим.
Да при чем тут Масхадов! У них полевой кухни нет! закричал Хоменко.
Из всех, находившихся на поляне, что-то понимали лишь два человека: Максим, который подумал, что генерал сошел с ума или поймал белую горячку и поэтому принял бандитов за РОП, и солдат-водитель, который все это время без конца молился вслух за свое спасение.
Когда Михайленко допинал ругающегося генерала до машины и крикнул водиле «жми!», ситуацию поняли и бандиты. Очередь, пущенная по удаляющейся машине, пробила заднее стекло и часть пуль вылетела через лобовуху. Солдат, скосив голову вбок, начал заваливаться. Максим вдавил газ до упора, поставив свою ногу на сапог солдату. Через минут семь под раскаты очередей с тыла машина вырвалась на трассу. К счастью Михайленко, там уже стояла техника бригады. Он вырулил к ближайшему БТРу.
На выходе его встретил
комбат. Он хотел было выругаться, но, взглянув на Максима, по-отечески обнял его и сказал: «Иди к своему взводу».
Там солдат, сказал Михайленко, понимая, что все как-то странно смотрят на него.
Жив, сказал старлей Архипов, в обмороке. От страха.
Вылезший Хоменко попытался что-то снова сказать, но вдруг осекся. Комбриг с совершенно перекошенным лицом подошел почти вплотную к нему и тихо, чтобы слышал только генерал, произнес:
Вы начальник лишь в комендатурах. В моей бригаде я начальник.
10. Понос не золотуха
Привет, Николаич! поздоровался он фамильярно с комбатом.
Здравствуй, Еким. Новости, я так понимаю, хреновые.
С чего ты взял?
А ты с другими не приезжаешь.
Хреновые не хреновые, а повоевать сегодня придется.
Когда?
Через два часа на Сахарозаводской улице надо быть. Ротой обойдусь. Комбриг добро дал.
Что там?
Предположительно тридцать ваххов. Арабы, чеченцы, китайцы.
Китайцы?!!
Да, два подрывника. Вот в этом квадрате должны быть. И Екимов ткнул пальцем в разложенную в канцелярии батальона карту.
Дежурный, гаркнул комбат, Сапегу ко мне.
Сапега прибыл в майке и тренировочных штанах.
Что за вид, майор? спросил комбат.
Тренируюсь. У меня по расписанию сампо.
Отставить сампо, через полтора часа рота должна с техникой быть здесь, показал он квадрат на карте с пятном от пальца Екимова. Ферштейн?
Без техники, покачал головой Екимов, засаду выставим.
Значит, без техники.
Никак снова страна в опасности? приложив руку к сердцу, собезьянничал Сапега. Когда я ехал на этот курорт, мне говорили лишь о том, что на Кавказе есть воды. Товарищ контрразведчик, теперь он обращался уже к Екимову, может, это вы специально все подстраиваете сами? Собираете туристов, привозите к нам, раздаете оружие, а потом
Хватит, Сапега! Ты приказ понял?
Но мы только из нарядов. Третий взвод из засады вернулся из ущелья, второй на периметре, первый сопровождал колонну из Ханкалы. Первая рота вон свежая
Сапега, первая рота в резерве, и ты об этом знаешь. Так что не пререкайся, и вперед.
Через час рота, рассредоточившись по указанной Екимовым территории, а точнее, заняв позиции в канавах у дороги, в подъездах домов и просто у мусора и тряпья, раскиданного по дворам, образовав подобие тактического огневого мешка, затаилась. Не слышно было даже шороха. Солнце упало где-то далеко в стороне далекого Каспия, и солдаты, нервничая, чувствовали, как ночь постепенно накрывает квартал за кварталом.
Командиры взводов тоже нервничали, боясь пропустить сигнал ротного. Наконец, между дорогой и домом появились двое из головного дозора. Они шли очень осторожно. Один из боевиков прошел в метре от замаскировавшегося в мусорной куче Михайленко. Подойдя к углу дома, один из дозорных ваххов обернулся и сделал жест рукой. В «мешок» на расстоянии метров пятидесяти от засады вышли двадцать бородачей.