Не сдержавшись, я влепила ему пощечину, после чего развернулась и направилась к выходу.
Голованова! Не дури! попытался одернуть меня полковник. Я обернулась и со злостью посмотрела на него:
Мое заявление получите завтра утром!
Я выскочила из здания, махнула рукой, останавливая первую попавшуюся машину, назвала домашний адрес. Водитель, еще молодой парень, с сочувствием посмотрел на меня:
Что, с парнем поругались?
Что? я на секунду перестала рыться в сумке.
У вас слезы текут, а это верная примета, что с парнем.
Я шумно выдохнул, наконец достала телефон, отключила его:
Да вернее, нет, с работы выгнали
Бывает. Ничего, новую найдете!
Точно, прошептала я.
Всю дорогу мы ехали молча. Я не знала, что было для меня самым обидным в этой ситуации: то, что меня вот так променял начальник, к которому я относилась с большим уважением, или же то, что наговорил мне Алайстер.
Машина остановилась у дома, я попыталась расплатиться, но водитель не взял денег.
Не переживайте, в жизни и не такое бывает! напутствовал он меня на прощание.
Дома я поставила чайник, побродила по квартире, полила цветы, полистала какую-то книгу, вспомнила, что хотела попить чаю и вновь поставила чайник. Первый порыв прошел, и теперь я крепко задумалась. Заявление я напишу, хотя, скорее, его даже и писать не придется меня уволят по статье. Но живем-то мы в основном на мою зарплату, мамина пенсия слезы, бабушкина чуть больше, но все равно так, квартиру оплатить. А еще кредит на машину Его три года платить от этого стало совсем тошно. Ну, положим, машину я продам, кредит закрою, но жить все равно надо. А с записью, которая у меня будет в трудовой, я могу поставить крест на любой приличной должности. Вздохнув, я достала ручку и лист бумаги и начала составлять список бывших однокурсников, которых можно было попросить помочь с поиском новой работы.
Звонок в дверь заставил меня подскочить на месте. Воображение тут же нарисовало черный автомобиль у парадной и пару коллег-особистов, прибывших по приказу препроводить меня куда-нибудь в «Кресты». «Помните, Лиза работала напротив тюрьмы? Теперь она сидит напротив работы» ехидно пронеслось в мозгу. Звонок повторился, на этот раз настойчивее. Я подошла и решительно открыла дверь. На пороге стоял Рой.
Надеюсь, вы уже выпили успокоительного, сухо обронил он, заходя в квартиру.
Даже и не собиралась, я попыталась перегородить ему вход, но он легко отстранил меня и пошел на кухню:
Когда успокоитесь и начнете мыслить, я готов обсудить с вами ситуацию.
Вы хотели сказать «мыслить здраво»?
Пока что ваше поведение говорило, что вы даже не здраво не мыслите, Рой обернулся и с укором посмотрел на меня, Что вы устроили на Литейном! Ваш начальник, наверное, до сих пор хватается за сердце и пьет капли!
Коньяк, поправила я его.
Что, простите?
Павел Андреевич вместо успокоительного пьет коньяк, я прошла на кухню и вновь включила многострадальный чайник, Зачем вы пришли? Я же сказала, что не буду принимать участие в этом фарсе!
Вообще-то я хотел извиниться за то, что позволил себе оскорбительные намеки по поводу вашей личной жизни, совершенно буднично сказал он, садясь за стол,