Комнату, соседнюю с твоей спальней, уже освободили, чтобы переделать в студию. Но у меня будет к тебе одна просьба.
Щёки Конрада зарделись, и он на несколько мгновений закусил губу.
Все последние дни они провели вдвоём.
Рей и раньше постоянно держал его при себе, но необходимости сидеть в его комнате и наблюдать, как Рей работает, Конрад не понимал. С ним он чувствовал непонятное для себя самого тепло, как будто Рей был костром, а во всём остальном доме царила зима. Однако он всё равно тяготился своим положением и ощущением того, что для хозяина он нечто вроде детали интерьера или щенка, которого можно погладить, чтобы снять стресс.
С тех пор, как Рей показал ему самолёты, всё изменилось. В сонном царстве загородного дома, где почти всегда находился один и тот же стандартный круг домашних лиц, как правило, такой же постный, как суп из шпината, который Конраду давали на обед, возможность смотреть на то, как Рей чертит в небе разномастные фигуры белоснежным телом самолёта стала воротами в другой мир.
Рей никогда не отказывался брать его с собой. Только когда на следующий день после их совместного вылета Конрад подловил его во время сборов второй раз за всё время их знакомства он видел Рея в водолазке, а не в костюме, и так определил, куда тот собирается идти.
Можно мне с тобой? спросил он.
Рей был немного удивлён. До сих пор Конрад ни во встречах с ним, ни в каких-либо других вопросах инициативы не проявлял.
Я не могу взять тебя в самолёт, с трогательной растерянностью сказал он, это может быть опасно, Кони А я должен знать, что отвечаю только за себя.
Конрад на мгновение закусил губу.
Но вчера же ты так не говорил.
Вчера я занимался тем, что отработал уже давно. А сейчас собираюсь поработать над чакрой Фролова это вроде как маленькая мёртвая петля.
Конрад опустил глаза, и Рей вдруг понял, что не может оставить его. Только что протянувшаяся между ними нить грозила порваться, если он покинет дом.
Ты можешь посмотреть, наконец сказал он. А под конец, если получится, я возьму тебя с собой на один заход.
Рей опасался, что после полутора часов лихачества в воздухе у него будут трястись руки а в таком состоянии везти с собой пассажира он никак не мог.
Конрад кивнул, хотя в глазах его и стояла обида, но всё же смотреть с земли было лучше, чем сидеть в библиотеке.
Впрочем, очень скоро настроение его опять пошло на взлёт. Во-первых, по дороге Рей, вопреки обыкновению, не молчал, а рассказывал ему про задуманный приём. И Конрад с удивлением обнаруживал в его глазах такую увлечённость, которую до сих пор редко видел у кого-то из своих друзей.
Рея хотелось обнять. И в эти минуты он выглядел намного моложе, чем всегда Конрад никак не дал бы ему тридцати лет.
Он думал, что Рей, наверное, мог бы быть его старшим братом. Ну, там, где-нибудь в полном зазеркалье, где всё не так, как здесь.
Во-вторых, оказалось, что наблюдение с земли за Реем куда менее пресно, чем он представлял.
Рей дал ему шлем с рацией, чтобы поддерживать связь, и бинокль, чтобы было лучше видно самолёт.
Время от времени он закладывал такой крутой вираж, что Конраду казалось, что самолёт сейчас врежется в землю но тут же в наушниках слышался расслабленный смех.
Страшно? время от времени интересовался Рей.
Показушник, не сдержавшись, пробормотал Конрад, когда это случилось в очередной раз.
Я всё слышу. Спущусь вниз накажу.
Угроза заставила мурашки пробежать по спине.
Рей выровнял самолёт и прошёл на бреющем над крышами служебных помещений, чтобы затем в очередной раз попытаться заложить свою петлю. Самолёт резко снизил скорость и задрал нос вверх. Хвост зацепился за верхушку дерева, и корпус повело.
Рей! выкрикнул Конрад невольно и бросился туда, где происходило ЧП, но двое охранников тут же ухватили его за плечи, удерживая на месте. В наушниках было тихо.
Самолёт сделал несколько кувырков, медленно уходя за забор, затем вернулся в горизонтальное положение и по дуге пошёл вниз. Правый двигатель дымил, и теперь уже вся
команда наблюдателей охранники, техники и спасатели бросились к воротам, в лес.
Сердце Конрада бешено колотилось.
Рей, не молчи, повторил он в микрофон, стараясь обогнать всех бегущих рядом с ним.
Наконец, самолёт показался вдали. Дерево, которое закончило его путь, слабо потрескивало в огне.
Двое спасателей принялись отдирать стекло и за руку выволокли Рея из кабины, а ещё двое принялись поливать пеной дерево и самолёт.
Рей с трудом держался на ногах и покачивался из стороны в сторону. Его попытались ощупать, но он отодвинул руки спасателей в стороны и, нашарив взглядом Конрада, неловко замершего в стороне, направился к нему, на ходу отстёгивая шлем.
Конрад тоже трясущимися пальцами принялся отстёгивать свой.
Страшно? спросил Рей, останавливаясь в шаге от него и глядя прямо в глаза.
Конрад сглотнул.
Да.
Рей бросил шлем на землю и, притянув его к себе, втянул в долгий, будоражащий поцелуй. Конрад чувствовал, как бешено бьётся его сердце, и в том же самом ритме пульсирует его собственная кровь. Тело Рея было горячим, руки шарили по спине, силясь стиснуть крепче, как будто хотели проникнуть внутрь. И как-то совсем не удивляло то, что напряжённый член Рея утыкается ему в бедро. В это мгновение Конрад позволил бы ему что угодно, только бы тот продолжал его прижимать вот так и больше не пытался летать.