Уж шириться, так с главного начинай!.. Подыми собор, чтоб он к звездам небесным возвысился, чтобы колокола у самых туч благовествовали. Возведи стены, чтобы они действительно знаменовали отречение от мира. Поставь келии А то у нас вон конюшни да мастерские обитель
давят. Мала она в сравнении с ними. Теперь ежели стать им монастырь возносить, воздвигать его по новому плану средств и не хватит.
Протест о. Пимена не одиночный. Тем не менее старое подвижническое начало совсем отошло назад. Русские монастыри все вообще как-то сбиваются на хозяйственную жилку. Святость святостью, а прибыток сам собою. Этим на Афоне русские даже злобу у греков вызвали. Грек-монах тот, как клещ, чужое тело сосет, а сам ничего не производит. Русский инок и от приношений не прочь, да и сам не сидит, сложа руки, а труждается и воздвигает башни вавилонские.
Тоже и наши хороши на Афоне! как-то сообщил мне один инок, побывавший там.
А что?
Да как же, у них сборщик по всей России, он всю Русь сосет, а все-таки греческий склад монастырской жизни больше содействует монашеству!
Как смотреть на обители! продолжал о. Пимен. Если они идеалов носители, народу светильники, то сии из дебрей и пустынь ярче сияли ему и громче говорили издали. Планеты ярко светят, а приблизиться к ним темны, как и земля. И народ это понимает. Прежде к обителям и уважения больше было А нынче все на прибыток пошло Обители легче, чем кому-либо, приобретать "Ради Бога!" это великое слово, страшный глагол! На последнем-то суде на весах что оно вытянет?.. Скажи-ка его игумен старушке какой-нибудь либо богобоязливому мужу все с себя снимут. Детей оберут, а в монастырь "ради Бога" принесут. Ты и подумай, легко ли это А нынешние обители такие словеса постоянно говорят!
Какие тут цветы пышные попадаются на пути!.. Не верится да полной на севере ли я?.. О. Пимен обошел один из цветков, чтобы не наступить на него. Другой монах при таком же случае заметил:
Вот в этом крине сельном более мудрости, чем во всех книжках наших. Цветок, как мудрец, душе глаголет. Он тоже книга, только смятенному духу закрытая, а пустынножителю ясная и понятная. Сия книга умная. У нее каждый лепесток страничка!
Он сорвал цветок и, не замечая сам, помял, помял его и, бросив, наконец, этого великого мудреца на землю, в раздумье наступил на него, не прочитав.
Однако земные мудрецы разгадали все и состав, и жизнь вашего растущего и благоухающего мудреца-цветка, и не только разгадали, но и поставили его как солдата в шеренгу на свое место!
Вашу мудрость, прервал меня монах, преподобный Исаак Сирянин называет нагим видением!..
А что такое нагое видение?
Да нехорошо вот что!
Когда я совсем углубился в эту пустыню, таково было влияние зеленого леса покоя, царствовавшего здесь, в этой тени, тепла и света, скользившего золотыми струями по листьям ив, на мягкие нежные поляны, что мне самому стало понятно искание уединения и безлюдья. Сюда нужно уходить изверившимся, разбитым судьбою.
Разумеется, людям, выдержавшим великие несчастья, хорошо было здесь!
Ну, это еще не повод к монашескому житию! заметил о. Пимен.
Да ведь большая часть начал было я.
Вот видите ли, у таких особого произволения к иночеству не бывает, а вступающий с малым произволением в монастырь с первых шагов по подвижническому пути ужасается лютости врага и устремляется в бегство. Только три достаточных основания признает Иоанн Лествичник к оставлению мира: любовь к Богу, желание будущего царствия и сознание множества грехов!
Нужно сказать правду, я с сожалением оставлял эту зеленую пустыню. В ней чудилось что-то величавое. Какие-то гигантские силуэты возникали в воспоминаниях о далеком прошлом, силуэты, заслонявшие и эти пирамиды, поставленные новыми иноками, и их машины, пароходы и всю экономическую мощь. Старый Валаам выдвигался из тумана веков суровый, полный лишений Казалось, вот-вот из чащи послышится старческий голос, и, постукивая перед собой клюкой, двинется на меня оттуда полуослепший схимник отшельник, точно сейчас только вырытый из могилы Выходя из леса, я еще раз оглянулся на эту последнюю страницу древнего иночества, только что прочитанную мною.
Новое идет иными путями Это та же социальная община, только с президентами особого рода, несменяемыми и, если хотите, нетленными: Сергий и Герман на Валааме, Зосима и Савватий в Соловках. Здесь пока социализм нашел беспрепятственное осуществление своей идеи . Не указание ли это для будущего? Не поучиться ли здесь, как работать всем и за вся?..