Воображаю, осенью и весной, в непроглядную темень ночей, как живут эти отшельники за версту друг от друга. Только вой метели, да стон ветра в ущелье, да шорох снега, осыпающего с деревьев, и говорят их чуткому слуху о жизни и движении. Мертва, как могила, келья и темна, как она. Свечей и лампад пустынники не жгут вовсе не полагается им. Еще как печка топится, так перебегающий свет скользит по стенам бревенчатого сруба. Оказывается, впрочем, что Ириней не всегда и топит. Когда уж вдоволь стужа приступит поневоле, а то и так обходится. Огня не зажигают и в церкви. Всю ночь в ней пустынники читают по очереди, во тьме на память.
А что забудешь падешь ниц и своей малоумной молитвой дополнишь. Слов не хватит, слезами. Оно точно как следует и выходит.
Когда два пустынника в церкви вместе, тогда свечей не зажигается, чтобы не видеть друг друга. Это одно из условий жизни в скиту.
Отчего келья у вас, отец Ириней, внизу а не наверху?
А так как бы Фавор . Мы, как апостолы, внизу, а Господь невидимо наверху присутствует.
Монахи рассказывают, что пустынникам часто чудится. Еще бы!.. Какие видения должны являться им, вечно пребывающим в одиночестве и мраке. Какие голоса должны звучать в этой чудной тишине когда сердцем слышишь, когда оно раскрыто и ждет приди. Господи! И несомненно, что Господь сходит к ним, сходит в звуке и образе, сходит, как елей на болящую душу. Сходит в пламени молнии, сходит в тихом дуновении ветра. Распростершись ниц, безмолвник внимает грозному глаголу, и в самые тяжкие минуты уединения, в самые глухие ночи, на высоте точно разверзается твердь, и широко раскрытым очам являются легионы светлых ангелов, сияют божественные кущи и раскидывается иное, нездешнее небо
Иначе, как бы, не видя этого рая, живой вылежал десятки лет в этой одинокой могиле?
В запретном ските по собственной воле поселились двое послушников. Мы их застали обоих пилят дрова. Один писаный красавец сын протоиерея. К сожалению, он совсем глух.
Что, без рыбки соскучились?
Вот день как попилят, так вечером им и в голову не придет, что рыбки нет, ответил за них о. Ириней.
Чай пили ли? продолжал шутить о. Авенир.
Чай в скитах запрещен вовсе.
Из губы (залива) пили, отшутился другой послушник.
У нас губа эта злая.
А что?
Тут волны осенью сажени по две ввысь ходят Гремят что тучи.
С какой любовью отцы-пустынники возделали свой маленький островок, каждый уголок его! Там крест высечен, тут скала деревьями обсажена Такое же отношение, как капитана к своему кораблю.
Остров ваш мал, даже и зверю негде
Нет, олени живут свободно. К самым кельям подходят, бывает. Одни тюленщики бьют их, мерзкие Зато ядовитых зверев у нас по всему Валааму нет, пояснил Авенир.
Каких ядовитых?
Да волков и медведей.
Назад мы плывем другим проливом.
Деревья в воде стоят. В прошлом году вода была еще выше. Досадно было за лесную красу. Простояв лето в воде, она пропадет.
Потому корни у них подопревают. Ну мы зимой спилим все дерева эти.
XIV
Почему?
Пока еще тебя послушником примут, навозишься, да в послушниках шесть лет, а если молод, то и больше. Моложе тридцати лет рясофором не сделают. Да и в рясофоре, если ты во всем взял и обители угоден, просидишь только шесть лет. Лет пятнадцать до мантии-то промаешься. Я вот мантию получил на седьмом году.
Все это объяснял мне благодушный о. Самуил по пути в Коневский скит. В нем живет всего один пустынник о. Макарий. В мире он был на пивоваренном заводе рабочим. Застали мы его за самым невинным делом. Прудок у него около келии. Возился он над ним.
Благословите, отче.
Господь благословит. Недостоин я
Что это вы делаете?
Да вон в прудок эту рыбку пускаю. Пущай же она водится.
Какую рыбку?
А сижков махоньких да ряпушку. В пруде у меня щучки нет, ну, так без хищного зверя всякой мелкой рыбке куда как вольготно будет Нехай ее забавляется. Подрастет, в светлые дни полюбуюсь, как она на солнце играть станет Только и отрада, что молитва, да вот прудок мой; ко мне мало кто ходит. У редкого явится усердие такое, чтоб к нам в дальний скит Мальчика бы мне, обратился он к о. Самуилу.
А ты просил?
Просил наместника , обещал. А то я здесь один совсем, как жук на осоке Все одному невозможно переделать Огородик-то свой я позапустил.
Пруд чрезвычайно весело смотрит. На нем разрослись какие-то желтенькие цветки, и водяные лилии, которые о. Макарий почему-то называет курочками. Зеленые листики прямо, точно тарелочки, на воде лежат.
Ишь ты, словно блюдца. Разбросались как. У меня тут место мягкое. Спокой. Ни гор высоких, ни возерной волны. Тишина у меня. Вот сижу да слушаю звон из того леса. Коровки там ходят. Иная и ко мне забредет, к пустыннику, навестит тоже. Ну, хлебца ей все лишнего гостя привадишь. А как настоящего человека Господь пошлет, милостивый, так истинно возопиешь: возсия нам яко солнце светозарне в велелепии!
В Коневском ските хранится образ Нерукотворенного Спаса, собственного письма графини Орловой . Колокольня низенькая. С нее только и видно, что пруд кругом, да пустынька самая. Вокруг церкви рассажены вязы, серебристые и душистые тополи.