Я-то? Да ничего, господь милует. Новая власть хоть и поприжала обитель, а все жить можно. Я у отца эконома в первых помощниках хожу, похвастался инок.
Собравшись с духом, Смирягин коротко поведал о своих злоключениях. Слушая бывшего монаха, Акинфий с ехидцей кивал головой.
С твоим бы счастьем да по грибы ходить, резюмировал он. Пора бы уж бросить все да о душе подумать.
Где уж, махнул рукой Смирягин. Вот если бы деньгами обзавестись да на божеское дело пожертвовать, тогда другой разговор.
Ловок ты, как погляжу
Так зачем бог послал? спросил, наконец, Акинфий.
Дело-то вот какое Смекаю я, что есть возможность разжиться с твоей помощью.
Господи! Этот человек никогда не исправится!
Слышал я, что в обительских подвалах золотишко есть
Пустое болтают От кого слышал?
Да сам же ты и говорил.
Ишь ты, не забыл!
Я не только от тебя слышал, добавил Порфирий.
Может, и вправду есть что-нибудь, а тебе-то какой прок от этого? У всякого добра хозяин есть.
Всегда ли ты так рассуждал? напомнил Смирягин.
Я не люблю пустые затеи. Ну и что же ты хочешь от меня? вслед за этим непоследовательно спросил монах.
Брат любезный, скажи, где тот подвал находится, сделай милость! с жаром воскликнул Порфирий.
Похоже, здесь у тебя не прибавилось, ответил монах, постучав себя по лбу. С какой это стати я буду тебе рассказывать? Какой мне резон?
Да ведь надоело по земле мыкаться, одна надежда на тебя. Ты мне только укажи, где то добро лежит, а если дело выгорит, я все к твоим ногам принесу распоряжайся! А мне что дашь, на том спасибо
Он на секунду споткнулся, затем продолжал горячо:
Ведь ты в тот раз похвастался, что в том золоте и твоя доля есть. Но ведь только доля И к тому же сам посуди: время такое ни за что ручаться нельзя. Того и гляди, власти все отберут. А не отберут, так Евлогий тебя с носом оставит знаю я его.
А если дело не выгорит, тогда что? Сам попадешься и меня за собой потянешь?
Твоя голова светлей моей, но одного ты не смекнул.
Я же расстрига, если поймают, то судить могут только мирским судом. Они мне шею намнут да и отпустят восвояси. Понял?
На этот счет у монаха было другое мнение. «Если попадешься храни тебя Христос!» с жалостью подумал он. Акинфий задумался, и Порфирий поздравил себя клюнуло!
Не очень-то убедительным было то, что говорил Смирягин, но в одном он попал в точку. Акинфий был в числе сообщников казначея, но не настолько близок к нему, чтобы быть уверенным в обогащении; хитрость и коварство Евлогия он знал не хуже Смирягина. Если исключить немногие подачки за свое пособничество, то он должен был довольствоваться весьма туманными обещаниями. Ход его рассуждений сейчас был таков:
«Чем черт не шутит, а вдруг Ведь случается, что и дуракам везет. Если дело выгорит, хорошо деньги пополам. А если Порфирий попадется все шишки на него. На худой конец, если выдаст, кто наводчиком был, то можно и стрекача из обители дать. Про черный день кое-что припасено».
Порфирий с нетерпением ждал, когда Акинфий заговорит.
Оттягивая решение, тот сказал:
Добудешь ты золото, а потом и улепетнешь с ним, как с монастырской кружкой. Подвел ты тогда меня, брат!
Ничуть не оспаривая этого в душе, Смирягин тем не менее сделал вид, что такое предположение чудовищно.
Господи, благослови и помилуй! воскликнул он и как бы в ужасе замахал руками. Совсем я, что ли, совесть потерял! Те деньги ничьи были, общественные. А это дело совсем другое. Неужто я своего приятеля ограблю! Готов страшную клятву дать, что каждый день буду тебе докладывать о том, как дело идет, всегда меня проверить можешь. Порфирий продолжал божиться и даже пустил слезу средство, к которому он прибегал не раз в подобных случаях.
Ладно! прервал его Акинфий. К завтрему я это дело обмозгую. Приходи сюда в то же время.
Смирягин решился спросить:
А много у вас в подвалах-то?
Акинфий усмехнулся:
Много ли, не много, а если десятую долю унесешь, то обоим по гроб жизни хватит.
Они расстались. Смирягин возвращался в хижину охотника не чуя ног от радостной уверенности, что в длинной цепи его неудач наступил перелом. Он торжествовал: нет, не изменился его старый приятель, грош цена благочестивым разговорам, которыми он встретил Порфирия. Сладостные видения с новой силой охватили Смирягина, приняв форму золотых чаш, нагрудных крестов, усыпанных драгоценными камнями, серебряных дарохранительниц и прочих соблазнительных вещей.
И действительно, на следующий день брат Акинфий появился в условленном месте почти одновременно со Смирягиным. Он приволок с собой переброшенные заблаговременно через стену лом, кирку и лопату. А спустя несколько минут извлек из-под рясы и развернул перед Смирягиным начертанный неумелой рукой план хозяйственного корпуса с прилегающими к нему службами и участком монастырского парка. С полчаса приятели сидели, согнувшись над планом, выискивали кратчайший путь к манившему их подвалу.
Другой охотник до монастырского золота пассажир фелюги, врангелевский полковник Нежинцев, как мы помним, не испытывал тех тягот, кои выпали на долю монаха-расстриги. Он был принят с почетом и вселен в первоклассный номер монастырской гостиницы. По утрам, вслед за легким стуком в дверь, появлялся молчаливый служка, ставил поднос с завтраком и, если не было приказаний, бесшумно исчезал.