Живо! Пошли! крикнул Бережнов, хватаясь за карман.
Карман оттопырился, и Глаша поняла, что там спрятано оружие.
Остап стоял у койки и не шевелился.
Что же ты? спросил Бережнов, заглядывая в окно. Солдаты в цепь рассыпаются! Бежим!
Тикайте, сказал Остап. Капитану тикать с корабля негоже.
И он стукнул по полу своей деревяжкой.
Без тебя не пойду, сказал Бережнов боцману.
Тикай тебе говорят! крикнул вдруг Остап. Без тебя все дило пропадет. Тикай! Що ты сказився? И он показал на свою деревяжку.
Глаша поняла, что Остап не может поспеть за ними на своей деревянной ноге и хочет остаться здесь один. Значит, его схватят солдаты? Что же это будет?
Бережнов схватил Глашу за руку.
Выходи, Глаша, подтолкнул он ее. Прощай, сказал он Остапу. Прощай.
Выходя на улицу, Глаша услышала глухой голос Остапа:
Прощай, старик, прощай.
Глаша увидела японских солдат. Они спускались с шоссе цепью, обходя домики и палисадники.
Бережнов свернул в закоулок. Они перелезли через плетень. Глаша оглянулась, розовый домик стоял освещенный солнцем.
Убьют дядю Остапа! Как же это?
Скорей, скорей! торопил Бережнов Глашу.
Я домой пойду, дядя Кит, сказала Глаша.
Да что ты, глупая! рассердился Бережнов.
Они очутились в лабиринте разноцветных палисадников.
Если меня поймают, сказал Бережнов, скажи Варе, чтоб шла к Чортову болоту. Пусть Косорота известит.
Солдаты приближались все ближе и ближе. Уже были ясно видны их желтые лица. Широкие штыки поблескивали на солнце.
Ты постой здесь, за мной не ходи. Слышишь? Ну, прощай!
Бережнов не скрываясь пошел по переулку. Глаша поняла, что он это сделал нарочно. Японские солдаты устремились к Бережнову и пробежали мимо Глаши, не заметив ее. Никита Сергеевич поднял руку и выстрелил в солдат. Вдруг словно горох рассыпался по деревянному корыту. Солдаты стреляли в Бережнова. Он побежал, тоже стреляя на бегу. Вдруг Бережнов словно споткнулся и упал лицом в снег.
«Убили!» подумала Глаша. Она стояла, прижавшись к холодной стене домика, и старалась не дышать. Но Бережнов поднялся, пошарил рукой по снегу, поднял очки. Солдаты были уже совсем близко от Никиты Сергеевича. Он снова выстрелил в них и снова побежал. Вот он свернул за угол и исчез. В нескольких шагах от Глаши пробежало еще несколько солдат. Глашу они не заметили.
Девочка боялась пошевельнуться. Сколько она стояла? Десять минут? Двадцать? Полчаса? Час?
Солнце садилось за рекой, за дальними синими деревьями. Воздух был удивительно чист и прозрачен. Ветер стих.
Она выглянула из-за угла домика. Солдат нигде не было видно. Она подождала еще минуту, другую. Кругом стояла мертвая тишина. Тогда она побежала в город, к Варе.
У подъезда, на котором висела медная дощечка с надписью: «Никодим Иванович Пашковский», Глаша стучалась долго. Никто не отпирал. Глаша походила по переулку, потом еще раз подошла и еще раз постучала в калитку. В доме и во дворе стояла полная тишина. Значит, Вари не было. Из соседней калитки выглянула старуха.
Чего стучишь? Самого нет, а прислугу забрали солдаты. Иди, иди!
Значит, Варю арестовали? Что теперь делать?
Глаша пошла, сама не зная куда. Бережнов велел передать Варе, чтобы она шла в тайгу, а Варю забрали... Куда же итти?
Куда?
Вдруг высокое пламя поднялось из-за домиков к небу. «Где же это горит? подумала Глаша. Не у нас ли?»
Она побежала, проваливаясь в снег.
Старик схватил стол и пододвинул его к самой двери. Он нагромоздил на стол все табуреты и стулья. Он вынул из-под тюфяка винтовку, а тюфяк тоже кинул на стол. Теперь дверь снаружи открыть было трудно, почти невозможно. Остап зацепился деревянной ногой за свалившееся на пол одеяло и чуть не упал.
Ось, бисова деревяжка! выругался он. Он отодвинул от стены железную койку, набросал на нее подушки и загородил койкой окно. Потом с трудом опустился перед койкой на колено и зарядил винтовку. В окне показалась тень.
Башенное, огонь! крикнул Остап и выстрелил прямо в окно.
Послышался крик, тень исчезла.
Один есть! сказал дядя Остап.
Несколько пуль ударилось в стену над головой Остапа. Стекло разлетелось вдребезги. Старый моряк увидел желтое лицо, заглядывавшее в окно. Он поднял винтовку и выстрелил. Лицо сразу качнулось и исчезло.
Второй есть! Есть еще порох в пороховницах! крикнул Остап.
Сзади раздался стук. В дверь били прикладами. Она шаталась. Остап выстрелил прямо в дверь. Раздался испуганный захлебывающийся визг, и дверь перестала шататься.
Добре, Остап, добре, еще крепка матросская рука, подбодрил себя старик и снова лег под прикрытие.
В окне больше никто не показывался. Но чей-то голос закричал по-русски:
Сдавайтесь, или я буду вынужденный поджигать дом!
Я тебе, сволочь, сдамся! закричал Остап так громко, как он когда-то кричал на корабле своей команде. Да разве мы вам колы сдавались? Где ты там, поганец, покажись!
Еще несколько пуль со свистом ударились в стену над его головой. Вдруг за окном все стихло. Никто не стучался и в дверь. Остап понял: солдаты не ушли, они сейчас крадутся к дому и поджигают его со всех сторон. Он не ошибся. Тотчас же запахло дымком, и Остап увидел на подоконнике хлопотливые желтые языки.