И ребята улеглись.
А Горбачук с Цыденом тем временем поднялись вверх по распадку. С помощью карманного фонарика довольно легко отыскали в темноте и медведя и поросенка, и Горбачук подтащил поросенка к медведю. Собрав сухих дров, они с Цыденом развели костер. После этого Горбачук с видом человека, которому некуда спешить, уселся на обгоревшую кокору. Кажется, это была та самая, которую швырял медведь в кабана. Горбачук вытащил кисет, свернул козью ножку, прикурил, достав горящую ветку из костра.
Монотонно гудел лес. Между силуэтами крон высоких деревьев ярко горели крупные звезды. Они изредка перемигивались, словно делясь друг с другом своими тайнами. Горбачук молча курил. Он глубоко задумался. На лице его появилось выражение мрачное и угрюмое.
Так прошло с полчаса.
Цыден почтительно молчал, но под конец не выдержал:
- А может, сейчас освежуем, Кузьма Егорыч?
- Куда спешить? - отозвался Горбачук.- До утра подождем. Ночью несподручно: с одного бока светло и жарко, с другого- темно и холодно,- добавил он и, видимо считая разговор на эту тему законченным, указал козьей ножкой на медведя и заговорил о другом: - Вот угораздило же косматого! А поди ж ты, считал себя сильнее всех! Не знал, что такое разъяренный кабан. Ох, уж эти кабаны! Иной раз даже и к домашнему кабану боязно подойти, если кто его раздразнил. Злая порода, хоть и жирная!
- Как я рад, что пошел в такой поход! - воскликнул Цыден, вспоминая подробности боя.- Если бы дома сидел, так ничего бы и не увидел. Эх, снимочки бы еще получились! Вот было бы здорово! Все-таки через телеобъектив снимал, - с надеждой говорил Цыден.
- Ты что, ученик Георгия Николаевича? - неожиданно спросил Горбачук.
- Да, бывший ученик и сосед по квартире. Я у нею учился по седьмой класс.
- А сколько всего классов окончил?
- Девять.
- А-а А почему вы именно сюда, к нам, двинулись? Из-за этого самого Бургэда, что ли? Он кто был?
- Бургэд? Комиссар. При царе он батраком работал у какого-то богача. Потом с большевиками познакомился и пошел против своего хозяина. Сослали его на каторгу. Бежал от-туда вместе с русскими революционерами, воевал в партизанском отряде против белогвардейцев-каппелевцев и иностранцев. Погиб от руки коварного врага. Так Георгий Николаевич рассказывает
- Эх,- вздохнул Горбачук,- жив был бы, стал бы большим человеком, не иначе. Может быть, даже начальником заготконторы- проговорил он, и Цыдену показалось, что егерь иронизирует.- Значит, его родной улус - Урочин? Директор Филимонов вроде бы так говорил. Есть, есть такой улус за перевалом. Но сейчас там мало народу живет, почти все перебрались на центральную усадьбу колхоза. Давненько я там не бывал. Точно не скажу, а кажется, осталось в Урочине всего-навсего несколько дворов. Но гак или иначе, мы там побываем. На самом деле, нельзя же забывать героев, отдавших жизнь за Советскую власть! Тем паче, обком партии настойчиво напоминает учителям, что ходить по следам боевой славы для детей так же полезно, как принимать витамины
И снова послышалась Цыдену в голосе Горбачука насмешка.
- Не знаю, может быть, вы и правы,- сказал Цыден.- Но, по-моему,
Георгий Николаевич сам придумал этот поход. Он ведь историк и все время разыскивает что-то или кого-то, старается заполнить «белые пятна» в биографиях выдающихся деятелей и воинов революции, гражданской и Отечественной войн. Он у нас такой. Много неизвестных историй он уже раскопал и напечатал в газете статьи, которые с интересом читают все.
- Сам придумал, говоришь? - усмехнулся Горбачук.- Тогда, выходит, он выслуживается, хочет подзаработать на старости лет политический капиталец. Зачем? Ну, хотя бы для того, чтобы приличную пенсию получить, так называемую персональную, или завоевать расположение местных властей, орденок к шестидесятилетию схватить. Ты, брат, наивен, а он хитер, знает, что к чему. Черта с два ему задаром таскаться по таким вот таежным дебрям. Будь уверен, он своего добьется! Не так-то он прост, как всем вам кажется. Я человека сразу вижу
Цыден слушал Горбачука и не мог понять, шутит он или говорит всерьез. И промолчал, хотя было ему обидно за учителя, которого он уважал.
- Значит, он собирает и данные о последней войне?- спросил Горбачук.- Неприятное занятие
- Почему же неприятное?
- Почему? Эх, видел бы ты эту войну, как мы, своими глазами!.. Сколько человеческих жизней унесла эта трижды проклятая война! Сколько замечательных людей погибло, трудно сосчитать! У меня отца и мать живьем сожгли в хате фашистские гады! А сестру угнали неведомо куда. Так и не воротилась она домой. Видно, умерла где-нибудь на чужбине. А младший мой брат без вести пропал. Вот и остался я бобылем, один-одинешенек Ни отца, ни матери, ни сестры, ни брата - В голосе Горбачука прозвучали горечь и боль.- И все война, все она И вот дал я себе самому слово никогда не возвращаться в те края, где столько крови родимой пролито Век бы не видеть мне этих мест Хоть и родные мне они
Горбачук умолк. Молчал и Цыден. Потрескивал костер, бросая во все стороны красные дуги искр.