Что ж, спросить, по крайней мере, можно, сказал Чарлз.
После ужина дети обступили мисс Прайс. Она выслушала их доводы и, хотя и признала справедливость их слов, но только вскидывала руки и приговаривала: «О боже! О боже!»
Дети пытались переубедить ее. Они старались говорить очень рассудительно и здраво.
Всего-навсего один полет, мисс Прайс, а потом мы и думать об этом забудем! Жаль ведь упускать возможность побывать в прошлом.
Эта затея мне не по душе, твердила мисс Прайс. Не нравится и все. Случись что я даже не смогу вас вызволить оттуда, я ведь сожгла
все свои книги!
Не может быть! ужаснулась Кэри.
Да, я сожгла их, призналась бедняжка мисс Прайс, они были слишком секретные.
А наизусть вы ничего не помните?
Ничего стоящего. Один-два пустяка Боже, что я наделала! Я ведь только хотела посмотреть из любопытства действует ли заклинание. Я и подумать не могла, что все начинается по новой.
Ну, пожалуйста, разрешите нам попробовать, умоляла Кэри. Один разочек, мы потом больше никогда не будем вас просить. Мы ведь держали свое слово: мы никому не проболтались, что вы колдунья, и теперь если вы нам не позволите еще раз воспользоваться вашим колдовством, то и мы не станем хранить вашу тайну
Кэри! воскликнула мисс Прайс. Она встала. Ее глаза странно заблестели, а длинный нос стал длиннее и тоньше, подбородок заострился. Кэри в ужасе отшатнулась.
О, мисс Прайс! испуганно пролепетала она.
Если бы я могла представить, начала мисс Прайс, склонившись над испуганной девочкой, если бы я хоть на минуту тогда могла представить!
Не надо так говорить, всхлипнула Кэри, мы никому не разболтаем. Мы ведь обещали, и мы так вас любим! Но, добавила она дерзко, долг платежом красен.
Мисс Прайс еще некоторое время не сводила глаз с девочки, а затем бессильно опустилась на стул. Руки ее ладонями вверх лежали на коленях. Она вдруг погрустнела и осунулась.
С профессиональной точки зрения, проговорила она, мне грош цена. Мне бы следовало наложить на вас заклятье и заставить замолчать раз и навсегда. Она вздохнула. Но теперь уже поздно.
Кэри с трепетом дотронулась до безжизненной руки мисс Прайс.
Не переживайте из-за нас, попыталась успокоить она мисс Прайс, не стоит.
С профессиональной точки зрения, вы были просто великолепны! заявил Чарлз.
Ты правда так думаешь? с сомнением переспросила мисс Прайс.
Да, мы все так считаем, подтвердила Кэри. Не теряйте мужества, вы все вспомните, запросто, стоит только вам постараться.
Ты полагаешь, у меня получится? продолжала сомневаться мисс Прайс. Ты это не из жалости говоришь?
Я уверена в этом, подтвердила Кэри, кивнув головой.
Мисс Прайс провела рукой по волосам, словно поправляя прическу.
Надеюсь, что ты права, произнесла она своим обычным голосом. И со временем, когда вы поднаберетесь опыта, и при условии, что мы найдем какое-нибудь место, полезное для вашего образования, и вы пообещаете вести себя благоразумно, тогда она строго взглянула на детей, небольшое путешествие, я думаю, никому не повредит.
Глава 14. Прошлое
Мальчиком он попал в ученье к другому чернокнижнику старику, дело которого он потом унаследовал. Старый колдун был в частной жизни веселым толстяком, но во время визитов клиентов он прятал свои белые телеса в длинный черный плащ с меховой опушкой, напускал на себя угрюмость все для того, чтобы внушить посетителям страх и почтение. Без улыбки, в долгополом черном одеянии, он выглядел солидно, словно мэр, и не менее мрачно, чем помощник стряпчего.
Молодой чернокнижник, которого звали Эмелиус Джонс, старательно учился своему ремеслу. Часов в десять-двенадцать ночи в холодном лунном сиянии он ловил котов на кладбище, а в серых сумерках рыскал по пустынному берегу в поисках семи одинаковых белых камушков, омытых последней волной отлива. Он растирал пестиком в ступе сушеные травы и охотился на крыс в сточных канавах.
А тем временем старый чернокнижник грелся у очага, водрузив ноги на скамеечку, попивал подогретое белое вино с корицей и, покачивая головой, приговаривал: «Молодчина, мой мальчик, молодчина»
Часами при свече молодой чернокнижник мог изучать карту звездного неба или вертеть глобус на подставке из черного дерева, пока у него самого мозги не начинали вращаться вокруг собственной оси. Знойными вечерами его посылали босым за город прочесывать заросли увядшего вереска в поисках веретениц, гадюк и полосатых улиток.
Ему приходилось взбираться на колокольни за летучими мышами, таскать воск из церквей и дуть через стеклянные трубки на зеленую слизь до тех пор, пока кровь не начинала шуметь в ушах,
а глаза не вылезали из орбит. Умирая, старый колдун послал за своим учеником и сказал:
Мой мальчик, я хочу тебе кое-что сказать. Эмелиус сложил свои покрытые пятнами руки на коленях и почтительно опустил глаза.
Да, сэр, пробормотал он.
Старик повернул голову, чтобы поудобнее улечься на подушке.
Я о колдовстве, начал он.
Да, сэр, повторил Эмелиус.
Старый чернокнижник поднял глаза к потолку и слегка улыбнулся: