Таран слабо улыбнулся и только сейчас решился посмотреть на меня.
Ты многое поменял на Шамабаде. Не знаю, как. Не знаю, откуда у тебя эти силы, но все же поменял. И я тебе за это благодарен.
Ты говоришь так, Толя, сказал я, будто прощаешься.
Таран застыл на миг без движения. Сильно, до бела поджал губы. А потом кивнул.
Начальник отряда приезжал, чтоб кое о чем мне рассказать. А еще, чтобы сообщить меня переводят, начальник заставы поднял на меня взгляд. Повышают в звании и переводят.
Тут надо бы поздравить, сказал я мрачновато, но кажется, ты, товарищ старший лейтенант, и не рад этому вовсе.
Таран ничего на это мое замечание не ответил. Зато сказал другое:
Я покидаю Шамабад. У вас будет новый начальник заставы. И ты, Саша, уже успел с ним познакомиться.
Глава 2
Таран не ответил сразу. Он на несколько мгновений уставился на ручку, которой сначала поигрывал, а потом прекратил.
Теперь ручка снова заплясала в пальцах начальника заставы.
Старший лейтенант Лазарев Иван Петрович, кивнул Таран, его приказом начальника отряда переводят на Шамабад.
А что это они там терлись с его дружком? Что делали на границе, без документов? И почему ты приказал их отпустить?
Этому вопросу Таран не удивился. Да только я видел по взгляду старшего лейтенанта, что он не хочет отвечать. Вернее даже не так. Он не не хочет. Он не может.
Я знал, что ты спросишь об этом, Таран вздохнул. Знаю, что в сущности, только за этим ты и пришел. Чтобы узнать, что это, мать вашу, такое было.
Таран замолчал. Отложил ручку и сплел пальцы на животе. В глаза мне начальник заставы смотреть не спешил. То ли он и правда задумался о чем-то и оттого глядел вправо, то ли он просто не хотел на меня смотреть. Не хотел, потому что понимал я жду от него правду. Да только он не может мне дать ее. По крайней мере в полном объеме.
Да, Толя, нарушил я тишину, когда она слишком уж подзатянулась.
Таран покивал.
Я не могу сказать, Саша. Я подписал кое-какие секретные документы о том, что не могу разглашать подробностей.
Я удивился, но не выдал своей реакции Тарану. Раз он сам сказал мне о подписке о неразглашении, значит, он не может сказать. Но может намекнуть. Намекнуть, что в сущности все далеко не так просто, как может показаться.
А кроме того, продолжал он, я пообещал Давыдову, что буду молчать. Даже не так. Поклялся честью мундира. И пусть за разглашение сведений мне грозит статья, все же важнее для меня клятва.
Честь или собственные бойцы, сказал я, вижу, ты сделал свой выбор, Толя.
Тарана, казалось, такой мой ответ обидел. Он на миг вскинул брови, но тут же взял себя в руки.
Если бы ты знал всю полноту картины, ты бы меня понял. И что-то мне подсказывает что поступил бы так же.
И почему же ты так решил? спросил я.
Таран тяжело вздохнул.
Я хорошо знаю личный состав заставы. Не сказать, что хорошо, но все же неплохо знаю тебя. Ты человек, знающий простую истину, которая для нас, военных людей, очевидна важнее человеческой жизни может быть только одно две человеческие жизни.
Таран глубоко вздохнул.
Знай ты то, что знаю я, ты бы понял, почему я поступил так, как поступил. Почему мне пришлось отпустить этих лейтенантов.
По-твоему, личный состав Шамабада должен рискнуть жизнями, чтобы сотни тысяч остались в безопасности.
Остались живы, кивнул Таран. Ведь для этого пограничные войска и предназначены, ведь так? Мы стоим у рубежей Родины, чтобы за нашими плечами обычные советские люди могли жить спокойно. В этом отношении ничего не меняется.
Ты говоришь очевидные вещи, Толя, сказал я, а я спросил тебя совершенно о другом.
Понимаю, Таран покивал. Но больше сказать не могу. Хотя
Он задумался. Думал долго. Глаза его остекленели. Взгляд будто бы провалился внутрь себя. Внутрь разума начальника заставы.
Я не мешал ему. Только терпеливо ждал, когда же Таран, наконец, скажет свое слово.
Я не могу тебе сказать все прямо, покачал головой Таран, но ты парень умный. Умнее многих. И если приложишь достаточно усилий сможешь догадаться сам, в чем тут дело
Он осекся. Поджал губы, пристально глядя мне прямо в глаза.
Но кое-какую подсказку я могу тебе дать. Могу сказать две вещи: первая все, что будет на Шамабаде после прихода Лазарева все это во благо. Даже несмотря на то, как это выглядит со стороны. Несмотря на то, как к этому будешь относиться ты и остальные парни с Шамабада.
Я нахмурился. Но вновь ничего не ответил.
И второе сказал Таран и замолчал, как бы подбирая слова. Подумав так несколько мгновений, он, наконец, продолжил.
И то, что он сказал мне, показалось бы человеку, совершенно непричастному, каким-то бредом. А может быть, шифром.
Засада, начал он, ловушка, Шамабад
Взгляд его стал жестче и холоднее. Напряженнее. Он стал таким, будто начальник заставы не перечислял мне странные, на первый взгляд никак не связанные друг с другом по смыслу слова, а шел босыми ногами по стеклу. Будто каждую секунду он рисковал упасть и погибнуть.
компас, камень Толя насупил брови, призраки, пересмешник.
Я не нарушил молчания. Не отвел от глаз Тарана своего взгляда. Я просто сидел и быстро соображал. Переваривал информацию, что только что смог дать мне Таран.