Все это время лейтенанты наблюдали за обоими пограничниками. Казалось, они избегают лишний раз смотреть на меня.
И все же, наконец сказал Лазарев, обернувшись, я настаиваю на том, чтобы остальные вышли. Чтобы остаться только ты, Селихов.
Так уже не получится, я покачал головой. Вы сами усугубили ситуацию, когда пришли арестовывать меня среди ночи. Теперь имеем все, что имеем. Теперь многие пограничники, в особенности младшие командиры, захотят узнать, что тут творится.
Лазарев вздохнул. Вздохнул протяжно и тяжело. А потом уставился на Вакулина, как бы перекидывая ответственность на него.
Вакулин сглотнул. А потом заглянул мне в глаза.
Хорошо. Операция, видимо, и так уже пошла псу под хвост, Селихов. Теперь, я думаю, нас всех тут ждет трибунал. А потому Он глянул на Лазарева, терять уже нечего.
Старший лейтенант не выдержал взгляда Вакулина. Просто опустил глаза. И даже как-то ссутулился на стуле. Потерял офицерскую выправку.
Разрешите представиться, сказал Вакулин тогда, капитан Сергей Иванович Матросов. ГРУ.
Капитан Емельян Васильевич Пожидаев. ГРУ, понуро и немного в нос пробурчал Лазарев, не поднимая глаз.
Пограничники переглянулись. Я заметил, что в глазах Уткина заблестел настоящий страх. Во взгляде Нарыва недоумение.
Какие-то вы молодые для капитанов, скептически заметил Алим.
Специфическая операция, обернулся к нему Вакулин, назвавшийся