Толпа насторожилась. Все бы понятно было, окажись за спиной совдепщика солдаты со штыками, пулеметы. Но на улице хоть шаром покати. Что-то не то! Не так!
Расходитесь по домам, граждане, скучно сказал парень. Взрослый народ, отцы семейств, и образованные есть Стыдно. Ничего нет в Продуправе. Там и тараканы-то с голоду разбежались
Некоторые из рабочих, хорошо знавшие товарища Павла, повернули назад. Но влились в толпу приказчики, маркеры из бильярдной, буфетчики.
А тут из-за угла, со стороны Спасского монастыря, еще колонна. Впереди дюжие хоругвеносцы с белыми лентами на груди, с тяжелыми иконами в руках. В календаре январь, от стужи носы деревенеют, а они, надрываясь, вразнобой тянут пасхальное «Христос воскресе из мертвых».
Все смешалось, перепуталось. Шагали рядом интеллигент с бидончиком для постного маслица, уголовник с финкой в кармане, монах с иконой Николая Чудотворца.
Пытались два красногвардейца остановить толпу их измордовали, чуть живых бросили возле Знаменской башни.
Пустив первую кровь, ражие парни в суконных поддевках и полушубках стали звереть, бить всех, кто попадался на пути, встречных и поперечных.
В это время на Мытном дворе росла, пучилась другая толпа. Здесь верховодили бородачи из «Союза Михаила Архангела» колбасники, трактирщики, лавочники. Вооружившись охотничьими ружьями, гирьками на ремешках, железными тростями, начали с погрома в торговых рядах неправославных.
Красногвардейцев обстреляли, нескольких обезоружили и тоже избили до полусмерти. Хлынули на улицу, на соединение с теми, кто шел от Сенного базара и Спасского монастыря.
Стало ясно теперь ни уговорами, ни силами центрального отряда Красной гвардии контрреволюцию не утихомирить. По тревоге были подняты все красногвардейские отряды города, штаб связался с солдатскими комитетами.
На Духовской улице отряд Лобова попал в ловушку: погромщики ловко перекрыли проходные дворы, заняли удобные позиции на крышах и чердаках.
Отстреливаясь из маузера, Лобов ругался сквозь зубы:
Офицерская рука чувствуется. Вон как обложили
Кончались патроны, ранило одного красногвардейца, другого. Неизвестно, чем бы закончился
бой, если бы на помощь не подоспели красноармейцы. Впереди, без фуражки, несмотря на мороз и колючий ветер с Волги, бежал, размахивая наганом, быстрый, проворный человек в накинутой на плечи мятой солдатской шинели.
Под огнем красноармейцев погромщики начали разбегаться. Двоих, засевших на чердаке, удалось скрутить. Точно определил Лобов: оба оказались из бывших офицеров, под гражданским пальто офицерские кители без погон.
После боя военный без фуражки подошел к Лобову.
Крепко они вас прижали. Потери есть?
Трое раненых.
Легко отделались. Это не лабазники с кассетами люди опытные. У меня в комиссариате спецов не хватает, а они, сволочи, по крышам лазят
Почему без фуражки?
Забыл второпях. И шинель не моя, какой-то солдатик накинул. Слушай, парень, ты почему такой длинный? неожиданно обратился военный к стоявшему рядом Тихону.
Мамка таким родила.
Родила, а не подумала, что в длинного попасть легче.
А я тощий, как лопата. Встану боком не попадут.
Военный с удовольствием рассмеялся.
Молодец! Нечего пули бояться, вся-то с ноготок. Вот шестидюймовый снаряд в голову угодит тогда могут быть неприятности
Построив красноармейцев, повел их к Никольским казармам. Глядя ему вслед, Тихон поинтересовался у Лобова, кто это.
Военком города Громов.
Веселый, видать, мужик.
Жизнь веселая выдалась полгода в одиночной камере просидел, потом на германском фронте целую горсть георгиевских крестов получил. А их там даром не давали Такое пережил, что другой, наверное, и улыбаться бы разучился
Только отряд Лобова вернулся в особняк на Стрелецкой забренчал телефонный звонок. Ближе других к массивному, в деревянном корпусе «эриксону», укрепленному на стене, сидел Тихон, протирал ветошкой затвор винтовки.
Штаб? спросили его шепотом.
Штаб слушает.
Срочно красногвардейцев к Продуправе!
А что случилось?
Высылайте, услышал Тихон только одно слово, и разговор прервался на другом конце поспешно повесили трубку.
Сообщил об услышанном командиру и получил от него нагоняй:
Зачем сунулся, если разговаривать по телефону не умеешь? Ничего толком не выяснил. Как теперь быть?
Ехать надо, по пустякам бы не звонили, буркнул Тихон.
Лобов задумался, сказал как бы про себя:
Опять Продуправа. Толпа к ней рвалась, да не пустили
Посмотрел на красногвардейцев, отогревающихся у буржуйки. Досталось им сегодня глаза провалились, щеки обветрены, руки красные от мороза.
Со мной пойдут десять человек! решил он, приказал завести грузовой «фиат».
Когда подъехали к Продуправе, из-за угла к машине, размахивая винтовкой, бросился человек в башлыке и коротком пальто.
Сидорин? в темноте узнал командир рабочего с завода «Феникс», несшего здесь охрану. Что стряслось?
Беда, товарищ Лобов. Ворвались человек двадцать, не меньше. И все с револьверами. Я к телефону, вам позвонил.
Почему не сказал, сколько их? От страха язык отнялся? сердито выговорил Лобов, вылезая из кабины.