На последней фразе сестрица поморщилась, стрела угодила точно в цель. Хотя не удивлюсь, что когда-то будут говорить «точно в Ж». Что сказать, тщеславна, но уж как есть.
Сумасшедшая, тем временем качала головой Гаруник. Какие острова, тут в двух шагах от Рифа что-то планировать и то какой риск!
С драконами я договорюсь, так уж и быть, пообещала я.
Про себя же подумала: отправлю на переговоры Сеню. Если кто и способен отстоять наши права перед Коралловым домом, так это он. И заодно и с Брюзугусом побеседовать нужно: полагаю, альбатросу требуется залатать некие дыры в бюджете, образовавшиеся
после Сениных махинаций. А для чего нужны Первые Советники, если не советы давать, причём правильные? Или я чего-то не понимаю
А мне, значит, с Владыкой Семи Морей договариваться? ехидно поинтересовалась Гаруник.
Ну, дедуля же тебя больше любит, притворно вздохнула я.
С чего ты взяла? встрепенулась сирена.
Я развела руками.
Раз меня выгнал. Кстати, твоя доля. Я коварно позвенела мешочком, прежде чем бросить его кузине. За чешую.
Гаруник, у которой рефлексы оказались в норме, недоверчиво взвесила пойманное в руке.
Ты же понимаешь что мне это ничего не стоило?
Не скажи, покачала я головой. А за потраченное время? И скоростную доставку? Ладно, ладно, не пыхти. Давай, покажу. Есть у меня одна задумка
Однако узнать о моей гениальной (я настаиваю!) задумке сестрице было не суждено. Мы обе замерли, подобрались, услышав Песнь.
И это была не Песнь Сирены!
Даже близко непохоже. Если уж на то пошло, это Пение сочилось ранним восходом и каплями росы на кончиках травинок, щебетом птиц и переливами ветра, звенящим шелестом листвы и небом. Да, небом.
При этом что совсем уж странно звучала Песнь с ресепшна.
Что это?
С кузиной снова произошла перемена. Резкая. Только что внимавшая моим далеко идущим планам с лампочками любопытства в глазах, теперь морская царевна озиралась, хмуря брови и кривя губы.
Для открытия рано. Недоумённо пожала я плечами. Да и не такой у нас звонок Пойдём, посмотрим?
В коридоре было чисто. Кристально чисто. Выходит, с первой из поставленных задач Сеня справился.
Не связаны ли в таком случае эти звуки с каким-то из его розыгрышей?
Оказалось: ничуть.
Заглянув в покои помощника, обнаружила хохочущих, скачущих в фонтане пигалиц. Рядом, закатив глаза, стоял Сеня. На щупальцах помощника покачивались три махровых полотенца.
Что? фыркнул Сеня, оглядываясь и откусывая половину от жареной бараньей ноги. Извовились в фоколаде по уфы. Надо ж быуо отмыть.
Кто бы спорил. Какое отношение бараньи ноги имеют к морским «посылкам» от обгрызков решила подумать после. Как и о том, а не понеслась ли слава о голодающем сиротинушке Сэнсэе Великом уже и по суше Жуть какая.
Пошли, позвала я Гаруник.
Уговаривать кузину не пришлось.
Мы вышли в приёмную и обе зажмурились. Невольно. Просто, несмотря на плотно завешенные шторы, было светло, как днём. Даже ещё ярче. Глаза понемногу привыкли и стало ясно, что свет этот струится из Алой Ветви в вазе на стойке.
Из неё же звучала и Песнь.
Ой, что это с ней?
Беспомощно оглянулась на Гаруник и невольно захлопала ресницами: с родственницей вновь случилась метаморфоза. Побледневшая, как мел, сирена, выпучив глаза, тянула к стойке дрожащие руки Опомнившись, она порывисто оглянулась на меня.
Из выпученных глаз струилась ненависть.
Ветвь!
Ну да. Не стала спорить.
Тебе. Подарили. Ветвь!!!
Ага. Попятившись, подтвердила я. Вчера грифоны на процедуры приходили...
Отступая, я завела руку за спину: приготовилась щёлкнуть пальцами, чтобы успеть окружить себя энергетическим щитом. Больно уж грозный был вид у Гаруник, даже трезубец на её поясе шёл искрами.
И всё же я на своей территории. Справлюсь.
Стоило так подумать как родственница вновь «сменила чешую».
Сморщив моську, от чего напомнила грустную мартышку, Гаруник сгорбилась, и, облокотившись спиной о стойку, сползла прямо на пол. Обхватив руками голову, сирена затряслась в рыданиях.
Вот, возьми, опустившись рядом, я протянула икающей родственнице стакан с водой. Выпей.
Стуча зубами о бокал, она принялась пить. Пришлось помочь, придержать дрожащую руку.
Ну, ты чего, Гаруник? Тихо спросила я. Что не так с этой Ветвью?
Та, будто поняла, что речь о ней, заПела ещё пронзительней!
На бедную сирену было жалко смотреть.
Теперь на Небесных Островах назовут Священное Древо в твою честь! Древо в честь Мариээ-эль! икая и стуча зубами уже о второй бокал, горестно восклицала она. Ну почему всё тебе, пиранья ты мелкая! И драконий принц, и Великий Каган Неба, ииии. и дедушка тебя больше люууубит!!!
Я перевела дыхание. Что тут скажешь. Истерика. Чего, как говорится, не ляпнешь сдуру
Эй, Гаруник?..
Ветвь скоро пустит корни! И ты вознесёшься! Ааа! Ооо!
Эм чегооо?
Теперь ещё и будешь считать меня плаааксой!!
Ну а кто ты? Второй раз в салоне и снова здорово̀. Потоп. Но вслух, я, понятно, этого говорить не стала. Вместо этого предложила:
Ну хочешь вместо меня это вознестись, тьфу-тьфу-тьфу?
Бедняга так и взвыла.
А вой сирены явление стихийное.
Чуть успела заклинанием, сдерживающим локальный катаклизм, вокруг нас взбушевавший, прикрыть.