Собственно, именно после этого случая Са-ард и закрылся полностью. От всех. Может, даже хорошо, что с бортовыми системами так вышло. Он хотя бы выплеснул всё накопившееся напряжение. Что-то мне подсказывает, перед встречей с Женей это не лишнее. Нам ведь неизвестно, в каком она сейчас эмоциональном и физическом состоянии.
Мы ведь так и не сказали нашей малышке, что никогда не отказывались от неё, что нас тоже обманули. Не сказали, кто она для нас. Мы даже не прилетели за ней сразу. Захочет ли она теперь вернуться к нам? Согласится ли лететь с нами добровольно?
И простит ли то, что мы теперь вынуждены доставить её в Аша-Ирон независимо от её желания?
Брат, давай не будем с-с-сориться сейчас, примирительно поднимаю руки. Да, я с-с-смотрел видение про Ж-ш-шеню. Мне нужно хоть что-то, чтобы не с-с-свихнуться, пока мы не нашли её. Воспоминания Треш-ш-ша немного помогают. Ты же сам пару раз прос-с-сил его о том же.
Прос-с-сил, роняет он лишённым эмоций голосом. Но что бы Треш-ш-ш не показывал, это не с-с-смогло перекрыть то, что намертво запечатлено в моей памяти.
И я слишком хорошо знаю, о чём он говорит. Нам обоим никогда не забыть, как наша истинная бросилась грудью на остриё. Не стереть из памяти выворачивающее наизнанку, сжигающее в пепел чувство невосполнимой потери. Потому что оно до сих пор с нами.
Думаю, эту боль может исцелить только Женя, смотрю на брата. Теперь, когда мы точно знаем, что она жива, осталось только найти и вернуть. Давай сделаем это. И нам обоим больше не понадобится ничем заменять её присутствие.
Глава 4
ЖеняЗа последние два месяца для меня стало привычным, когда день проходит как будто мимо меня, словно в тумане. А вот когда время несётся вскачь, потому что слишком много всего происходит, не только вокруг меня, но и в моей голове, это то, от чего я уже успела отвыкнуть, даже забыла, каково это, не чувствовать себя снулой несчастной амёбой.
Тамара Павловна, услышав про моё желания снова уйти на свои хлеба, сначала, конечно, попыталась меня отговорить. Увещевала, что нужно потерпеть, что Таисия Аркадьевна на самом деле любит меня и хочет, как лучше, просто не умеет показать этого. Ну что поделаешь, если она вся такая женщина-кремень, привыкшая руководить и командовать? А мне нужно долечиться. Может, лучше уступить пока?
Но я твёрдо стояла на своём. Понимая, что если уступлю, если позволю матери загнать меня в ту позицию, которая её удовлетворит, то на долгие годы, если не на всю жизнь, потеряю себя.
В конце концов Тамара Павловна сдалась и согласилась мне помочь. Мы даже обсудили возможные варианты, что мне делать и куда податься. Но пришли к выводу, что это всё нужно хорошенько обдумать, а ей и разузнать кое-что.
Потом я поднялась к себе, а моя верная союзница отправилась готовить тот самый праздничный ужин.
Девочки от Камиллы приехали после обеда. Две приятные, позитивные болтушки. И я даже позволила им сделать мне маникюр, педикюр, стрижку и укладку. Но категорически отказалась от макияжа, аргументировав это состоянием своих глаз. Не знаю, действительно ли мне вредна косметика, не спрашивала об этом у доктора, но грех было не воспользоваться возможностью устроить хотя бы такой маленький бунт.
Если мама ожидала, что я приложу хоть каплю стараний, чтобы привлечь этого её молодого-перспективного, то она меня плохо знает.
Хотя о чём это я? Чтобы кого-то знать, нужно допустить такую мысль, что этот кто-то отдельная мыслящая и чувствующая личность, со своим характером и потребностями, а не капризная кукла, по неведомым причинам не желающая выполнять заложенные в неё программы.
Хм. Странно. Почему-то в ответ на это нелицеприятное мысленное сравнение, во мне поднимается необычное чувство будто смутное, затёртое временем воспоминание, зудящее на подкорке, царапающее ощущением значимости Но как я не пытаюсь вспомнить, почему меня настолько тригерит кукольная тема, понять это так и не выходит.
Вечер наступает слишком быстро. Я ощущаю это практически кожей, когда размытый призрачный мир вокруг постепенно всё больше сереет, выцветает окончательно. Силуэты тают, растворяются в тенях. И наступает графитовая чернь.
Надо бы встать со своего излюбленного кресла, нащупать выключатель, включить свет. Перестать таращиться в сторону тёмного окна.
Но я почему-то медлю. Ловя себя на странном чувстве, будто где-то там, во тьме, прячется что-то очень нужное мне. Или кто-то. Рыщет, ищет
Кажется, стоит только приоткрыть дверцу своего сознания, открыться, позвать, и меня найдут. Заберут из моей серой унылой реальности, в которой я так одинока
Может, я схожу с ума?
На лестнице слышатся чьи-то шаги. Кажется, это Тамара Павловна. На маму непохоже.
Спустя минуту в дверь тихонько стучат.
Женечка, можно к тебе?
Да, от долгого молчания собственный голос кажется мне хриплым карканьем.
Дверь, тихо скрипнув, открывается. Свет из коридора немного разбавляет сгустившуюся вокруг меня тьму.
Таисия Аркадьевна позвонила и попросила проверить, не нужна ли тебе помощь с одеждой, с извиняющимися нотками сообщает мне Тамара Павловна. Сказала, что они будут через полчаса. Помочь тебе, деточка?