«Я говорил о защите основных принципов сосуществования разумных существ».
Вот уж не уверен, что такие единые правила вообще возможны, возразил я. Сильно разные виды вряд ли уживутся бок о бок. Какая-нибудь стая разумных волков и табун разумных лошадей? Да они друг друга перережут или перегрызут в первый же месяц. Сосуществование, говоришь Ха. И как же наказывают за нарушение «этих самых» принципов?
«Вы правы», без обиды согласился помощник. «Всё зависит от обстоятельств. Возможные меры: разграничение, коррекция, изоляция, геноцид».
К счастью, разговор сам собой сошёл на нет, и мне не пришлось дальше развивать эту скользкую тему. Потенциально опасную, между прочим. Я ведь отлично знал, что эта железяка уже не раз в шутку намекала: мол, каждое моё слово, каждый жест и шаг фиксируются, заносятся в память и при желании могут быть переданы «куда следует». И кто знает, в какой момент это «куда следует» решит заинтересоваться именно мной.
Сейчас-то я, конечно, не делал ничего предосудительного по крайней мере, на мой собственный взгляд. Но я-то думаю так, а кто-то другой вполне способен посчитать иначе. Легко. Достаточно лишь немного сместить акценты, подать всё в нужном ключе и вот уже картина складывается совсем не в мою пользу.
И потому перспектива оказаться крайним, попасть под раздачу за какой-нибудь абстрактный «подрыв устоев» или, того хуже, угодить под действие меры социальной защиты мягко говоря, меня не вдохновляла. Особенно если вспомнить, что одной из таких мер вполне официально числился геноцид. Нет, спасибо. Быть объектом показательной казни в масштабах
социума совсем не та судьба, к которой я стремлюсь.
А скажи-ка мне, мой железный друг, протянул я, решив всё же вернуться к теме, хоть и понимал, что лезу в осиное гнездо, что это за твой нейрошунт такой, за который твои создатели готовы кучу всяких страшных мер применить?
«Нейрошунт это технология копирования сознания разумного существа, основанного на биологической материи», ответил комплекс с присущей ему спокойной сухостью, будто объявлял прогноз погоды на завтра.
Хм Копирование сознания? задумчиво протянул я, почесав подбородок. Ну и? Что же в этой технологии такого жуткого, что сразу геноцидами грозятся? По-моему, наоборот штука полезная: захотел сделал бэкап, и живи спокойно не беспокоясь о несчастных случаях.
«В самой технологии нет ничего предосудительного», подтвердил помощник. «Однако в девяносто девяти случаях из ста она использовалась с нарушением установленных правил, как-то «запрет редактирования». Поэтому по Рескрипту 50/22 она внесена в список особого наблюдения».
Ага, протянул я, хмыкнув. То есть сама по себе безобидная, но вот ручонки у местных умельцев чешутся, и обязательно найдут, как повернуть всё это не туда. Типичная история.
Я ещё немного покопался в собранных материалах, перелистал сканы, сравнил таблицы, прогнал несколько дополнительных фильтров. Но сколько ни таращился в эти цифры и графики, нового для себя так и не выудил. Всё упрямо сводилось к одному: передо мной лежала самая что ни на есть изначальная Саэко. Настоящая. Не копия, не искажённая версия, не какой-то фантом именно та девчонка, какой она должна была быть по возрасту и состоянию организма.
И вот это как раз и било по нервам сильнее всего. Потому что если предположить, что странные следы на её теле действительно оставлены нейрошунтом, то картина вырисовывалась мрачноватая. Кто-то, или что-то, аккуратно выкачал её сознание, скопировал его куда-то себе на память, а потом хладнокровно убил носительницу. Просто избавился от оригинала, как от ненужной обёртки.
И мысль об этом показалась мне до отвращения неприятной. Всё это напоминало работу мясника: срезал нужный кусок, остальное отправил в утиль. Только вот речь шла не о куске туши, а о живом человеке.
И, наверное, я бы отнёсся ко всей этой истории куда холоднее, почти равнодушно. Ну подумаешь, кто-то решил поиграть с чужим мозгом, мало ли уродов в этой вселенной. Но был один мелкий, на первый взгляд, факт, который меня сильно цеплял: мы с этой девчонкой когда-то действительно приятельствовали. Не то чтобы лучшие друзья, не то чтобы душа в душу, но связь была. И теперь мысль о том, что её просто взяли, скопировали, а потом выбросили, как ненужный файл, отдавала мерзким привкусом несправедливости.
Для друзей всё, для врагов закон пробормотал я себе под нос, чувствуя, как комок неприятия скользит где-то в груди. А потом вслух обратился к помощнику: Что там с нашими гостьями? Всё ещё занимаешься их сканированием?
«Пленники подвергнуты повторному анализу», спокойно отозвался комплекс. «Результаты однозначны: это отредактированные копии».
Я поморщился. Отредактированные копии звучало ещё хуже, чем просто дубликаты. Копия это хотя бы отражение оригинала, а тут тут чужая рука влезла в сознание и переделала его по своему усмотрению.
=*=
Пока я возился с анализами и пытался свести концы с концами в этой запутанной истории, время улетело незаметно. Часов восемь пролетело, как одна минута. И когда я, наконец, вернулся к «гостьям», выяснилось, что за это время они успели прожить целую маленькую жизнь. Сначала подрались причём, судя по следам, весьма азартно. Потом, как это ни парадоксально, сумели помириться. А самое удивительное нашли между собой какие-то общие точки для конструктивного сотрудничества. Ну, прямо образцово-показательные заключённые: сцепились, обиделись, а потом сели за общий стол и решили объединиться против внешнего врага.