смурной да черноволосый, второй явно дурачком прикидывался. Глаза у него добрые-добрые, но Станислав успел заметить, что ум в них светился острый.
Они его не узнали, мимо прошли. Видать, поручил им что-то царь иль сами прогуляться по столице решили. Судя по их лицам, нечасто им доводилось в больших городах бывать.
Станислав дальше пошел, через площадь, мимо резных идолов, мимо общих бань, туда, куда влекло его сердце. Он не сказал матушке, что давно влюблен в одну девушку, да такую, от одной мысли о которой у Станислава голова кружиться начинала.
Малушу он встретил случайно, когда гулял по городу. Она с подругами была, Станислав один, как всегда. Одна из девиц его узнала, кланяться начала, остальные за ней повторяли, а Малуша стояла столбом и таращилась на него глазами ясными, как небесная высь. На душе у Станислава неспокойно стало, смотрел он на нее в ответ, взгляда отвести не мог. Потом заметил и косу русую, и фигурку ладную, но прежде всего поразили его ее глаза.
Узнал он, где дом ее стоит, да стал мимо ходить, надеялся, что выйдет девушка на порог, но той все не было. Батюшку ее видел, матушку, сестер младших и брата, а Малушу долго ждать пришлось как узнал потом, болела она. Зато когда здоровье ее поправилось, еще красивее стала. Хотя, думалось Станиславу, красивее просто некуда.
Хитростью столкнулся он с ней в переулочке, выбил из ее рук корзинку, а как яблоки по земле покатились, собирать их принялся. Вышло так, что пальцы их соприкоснулись, Малуша зарделась сразу, но руки не отдернула. С тех пор они встречались на окраине города, где не было любопытных глаз. Там и узнал Станислав, что назвали ее родители Младой, а Малушей ласково кликали.
Тогда и я тебя так звать стану, сказал он в тот вечер.
Зови, коль намерения твои тверды, отвечала Малуша, прикрывая улыбку пухлой ладошкой.
Она сразу поняла, что Станислав их встречу подстроил. Позже оказалось, что Малуша наблюдала за ним из окна, когда он кружил у ее дома. Неловко было Станиславу, но чего уж стесняться, когда сердце огнем горит? И Малушино сердце тоже горело.
Станислав обошел крайний двор и нырнул в густой сад. Сразу увидел белевший впереди сарафан, шагу прибавил, обхватил Малушу сзади и прижал к груди. И так ему хорошо стало, спокойно, все переживания отступили.
Будет, будет! рассмеялась Малуша. А коль не я бы это оказалась?
Тебя узнаю даже в темноте, горячо ответил Станислав.
Что новый царь решил? обеспокоенно спросила она. Не стал гнать тебя из столицы?
Не стал. Только Доброгнева прочь отправил, но оно и к лучшему.
Зол ты на батюшку. Малуша на носочки встала, прижала к щеке Станислава ладошку. А у меня есть вести добрые.
Неужто? Какие?
Матушка и батюшка к бабушке уехали, вернуться нескоро обещали. И малышню с собой забрали.
И что ж ты, одна совсем? И не страшно тебе?
Страшно, конечно, хихикнула Малуша. Останешься со мной? Чтобы защитить вдруг что.
Станислав не знал, от чего защищать ее придется, но с готовностью кивнул. Кто бы ни напал на нее, кто бы испугать ни пытался что угодно сделает, лишь бы любимая была в безопасности.
Они дождались, пока стемнеет окончательно, и пробрались к дому. Пришлось скрываться, чтобы соседи чего не подумали да родителям Малушиным не рассказали.
Бывать в доме любимой Станиславу еще не доводилось, и в уютной горнице он почувствовал себя чужим. Красиво в ней было, чисто и уютно, но просто, совсем не так, как в царских палатах. Здесь даже пахло иначе и дышалось легче.
Красиво у вас, сказал он, неловко присаживаясь на табурет у стола.
Матушка расстаралась, не без гордости ответила Малуша. У батюшки я настойку нашла, малиновая, умереть можно, какая вкусная! Будешь?
Станислав удивился, но кивнул. Очень уж хотелось ему на Малушу посмотреть да представить, что это их дом, что живут они вместе и не нужно им скрываться от глаз посторонних.
Пока он смотрел по сторонам, Малуша поставила на стол соленья, кружки, мед и ту самую настойку в пыльном бутыле, а рядом деревянную стопку. Станислав открыл бутыль, понюхал и тут же отпрянул.
Крепко! выдохнул он.
Такой ты смешной! хихикнула Малуша. Она сладкая как мед.
Ты что ж, пила?
Батюшка на поминки дедовы наливал, призналась Малуша.
Что ж Хорошо, давай попробую.
Налив настойку в стопку, Станислав еще раз понюхал ее и едва не скривился. Ничего крепкого он отродясь не пил, даже от пива и медовухи старался
держаться подальше, но раз Малуша просит Почему бы и нет?
Одним глотком Станислав опустошил стопку, громко выдохнул и почувствовал, как жидкое пламя разливается по хребту.
Ну, как тебе? Малуша оперлась локотками на стол и заглянула ему в глаза.
Горько А теперь сладко, удивленно пробормотал Станислав. И правда малина!
Рассмеялся, и вдруг так хорошо ему стало! Легко, тепло в груди, еще и щеки зарумянились.
Ты бери, бери соленья! захлопотала Малуша. Не стесняйся!
Долго они за столом просидели: уже и звезды в небе появились, и месяц поднялся. Станислав ел, пил настойку и с каждой стопкой все свободнее себя чувствовал. И стало ему казаться, что так жить правильно: честным трудом зарабатывать, дом содержать в порядке, жену любить, а там и детей завести.