Нет, в реальной жизни Психея не была романтической героиней. Она была той, с кем он провел ночь, споря о том, что означает их существование в период надвигающейся войны. И Психея восприняла все это слишком близко к сердцу.
Разговоры о «грязи», конечно, не более чем риторические. Никто не верит, что с вашей кровью что-то не так. И ты должна понять, пытался урезонить ее Малфой, в основе этих конфликтов лежат не убеждения, а власть. А в основе власти нет ничего, кроме собственности и золота.
Она усмехнулась.
Подавитесь своим золотом, но как я могу относиться к движению, которое отрицает мое права на существование?
Ну, просто посмотри на нас с тобой, сказал он, махнув ей рукой. На личном уровне, как только мы поняли, что ни один из нас не хочет на самом деле причинить другому вред, то прекрасно поладили.
Психея оттолкнула его протянутую ладонь.
Но разве ты не хотел сделать мне больно?
Нет, конечно, нет. Я просто разоружил тебя и прижал к земле. Это же очевидно.
С ее губ сорвался разочарованный стон.
Но не является ли само желание изгнать, таких как я, из волшебного мира формой причинения боли?
Они слишком долго ходили туда-сюда, и, когда Драко наконец спросил, могут ли они просто оставить эту тему, она ткнула его в плечо и ответила:
Нет, не можем. Психея прикусила губу, размышляя, а потом повернулась к нему лицом, и он мог бы поспорить, что ее глаза пристально смотрели на него сквозь ее темную, туманную вуаль. Вспомни самый жестокий поступок, который ты когда-либо видел, совершенным во имя движения чистокровных, и представь, что ты сделал это сам, лично.
Малфой точно знал, что это было. Именно то, что и произошло в столовой. Хладнокровное убийство, а потом еще кое что еще больше ухудшившее ситуацию Это случилось прямо перед ним, когда он сидел за столом со своими родителями, а рука матери до синяков сжимала его колено, чтобы он не закричал и не сбежал.
Пока Драко погрузился в воспоминания, Психея продолжала наблюдать за его лицом. Ее голова склонилась, и, поскольку чернильно-темная ночь начала сменяться голубым рассветом, он смог увидеть нижнюю часть ее лица отчетливее, чем когда-либо. На ее носу были веснушки.
Подумай об этом поступке и представь, что ты делаешь это со мной, повторила она. Со мной, Малфой. И если ты не сможешь вытащить палочку и повторить это прямо здесь и сейчас, то ты просто не можешь продолжать оставаться частью этого движения!
* * _ ? ? ? _ * *
Когда за вершинами холмов начался пологий спуск в долину, Гарри остановился.
Гермиона встала рядом с ним, глядя вниз на желтую зимнюю траву, расстилавшуюся на многие мили перед ними. Теперь на горизонте появились здания:
коттеджи, сараи, магазины и небольшая церковь. Они снова вернулись в пределы цивилизации, и никогда нельзя было предугадать, к добру это приведет или к худу.
Полагаю, это означает, что мы в любом случае поужинаем сегодня вечером, сказала Грейнджер.
Поттер кивнул, разворачивая мантию-невидимку, которую они использовали для похода по магазинам.
Бутерброд с фасолью звучит как райское блюдо, да? Пошли.
Когда они поели и поставили палатку на дальнем краю заброшенного овечьего загона, спрятанного в лощине, то договорились, что завтра будет день аппарации волшебный прыжок в другую часть страны.
Мы ничего не нашли, но, по крайней мере, никто не нашел нас, когда мы бродили там под открытым небом, пробурчал Гарри. Гермиона только хмыкнула. Да, мы все еще живы и можем свободно передвигаться в поисках крестражей, так что, я думаю, это своего рода успех.
Ей нужно было что-то сказать, чтобы подбодрить его.
И мы все еще можем выносить друг друга. Никаких скандалов, несмотря на влияние медальона? Это тоже успех.
Поттер нахмурился.
Не произноси его имени, Гермиона, заявил он, предвидя ее будущие слова. Когда-нибудь я прощу его. Но не сегодня.
Даже на полный желудок? пошутила Грейнджер.
Уголок рта Гарри дернулся в улыбке.
Может быть, если бы это было что-нибудь получше, чем фасоль.
* * _ ? ? ? _ * *
В полночь Гермиона вышла из палатки, принюхиваясь к слабому следу овечьего навоза в воздухе.
«Что подумает об этом Малфой?»
Она ухмыльнулась. Найдет ли он их здесь, или делюминатор будет продолжать выбрасывать его на болото, где бы они с Гарри ни находились? Были ли его перемещения как-то связаны с ними или это был всего лишь случай?
Грейнджер сказала себе, что не ждет его, но на всякий случай наколдовала вуаль.
Она сидела на стоге сена, наблюдая за местом, где стояла палатка, скрытая и защищенная ее чарами. В ее памяти снова прокрутился разговор с Малфоем прошлой ночью. Конечно, Драко хотел рационализировать войну, интеллектуализировать ее и отвлечься от ужаса личных потерь людей. Но он не мог достичь в этом успеха, потому что война по самой своей сути была не чем иным, как водоворотом личных потерь, и Гермиона, похоже, невольно указала ему на ту потерю, которую понес сам Малфой.
Что это могло бы быть? Его невиновность в том, что касалось политики чистокровных? Она усмехнулась. Она знала Драко бОльшую часть его жизни и никогда не считала, что он невинный агнец. Но что это могло бы означать для человека, воспитанного таким образом, как Малфой? Как бы все изменилось, если бы, скажем, родителями Драко были Артур и Молли Уизли? И каким бы стал Рон, с его вспыльчивым характером и обидчивостью, если бы его вырастили Малфои? Грейнджер задалась вопросом, насколько выбор обоих мальчиков был обусловлен верностью семьям, которые они любили?