Этим утром в доме все еще было тихо, и не наблюдалось никаких признаков хаоса, который воцарялся, когда шпионы и солдаты сновали туда-сюда. Спускаясь по лестнице и проходя мимо столовой, Драко вздрогнул. Эта комната теперь была местом, где где он больше никогда не будет есть. Не после того, что там произошло Но Малфой был голоден, поэтому проскользнул на кухню, где обнаружил, что эльфы волнуются. Последний павлин поместья исчез этой ночью, поэтому маленькие существа беспокоились о том, какой вид существ будет истреблен следующим.
Снейп посоветовал Драко никому не сообщать, что у него есть делюминатор, и не привлекать к себе внимание, используя его в течение дня. Но если он не мог сбежать прямо сейчас, то, по крайней мере, хотел попытаться не обращать внимания на аттракцион ужасов, в которое превратилось поместье. И единственным способом добиться этого, было спрятаться в библиотеке.
Его мать, возможно, думала о том же, и именно поэтому Малфой нашел ее дремлющей в зеленом кожаном кресле с раскрытой книгой на груди. Она вздрогнула от скрипа двери, выдыхая его имя. Теперь Нарцисса всегда была немного напугана.
Проходя мимо, Драко наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, после чего поднялся по лестнице и потянулся к книге, в которую не заглядывал с детства. Это была книга о Древней Греции, достаточно старая, чтобы магглы тоже знали о ней, хотя они и говорили, что это «мифология», а всех ведьм и волшебников, упомянутых в ней, называли богами и богинями.
У тебя сегодня настроение почитать антиквариат, дорогой? спросила мать.
Не так уж много я и читаю, ответил он, спрыгивая с лестницы с книгой в руках. Мне нужно найти одну иллюстрацию
Нарцисса присоединилась к сыну.
Драко положил фолиант на темную столешницу из орехового дерева.
Этот том известен точностью своих изображений. Если бы не эта книга, никто бы не имел понятия, как на самом деле выглядел Гермес. Можешь себе представить? Мать разразилась своим притворно беззаботным смехом.
Меня интересует не Гермес, сообщил Малфой, переворачивая старые страницы с чуть большей силой, чем хотелось бы его матери. Я ищу Психею, хочу увидеть ее лицо без маски.
Нарцисса принялась переворачивать страницы, примерно зная в какой части книги искать.
Ты неправильно помнишь, сказала она. Лицо было скрыто у Купидона, а красота Психеи была хорошо всем известна. Видишь? Вот.
Склонившись над страницей, Драко ничего не сказал матери о том, как поменял в своем воображении роли Купидона и Психеи. Иллюстрации в книге были очень подробными, и он так часто видел их в детстве, что каждая была ему знакома. Но Малфой никогда не рассматривал Психею так внимательно. Он забыл, что ее волосы были темными и струились по спине пышными локонами. Ее кожа была чистой и имела оттенок темнее, чем у Купидона, как будто она выросла на Средиземноморье, под солнцем, а он был принцем во дворце. Драко мог видеть разницу в тонах, когда обнаженная рука Купидона лениво лежала на талии Психеи, пока он обнимал ее сзади, и его лицо было почти скрыто, потому что они спали, задрапированные развевающимися белыми занавесками.
Неудивительно,
что Малфой не запомнил это изображение так же хорошо, как иллюстрации морских змеев и минотавров: в детстве это было слишком романтично на его вкус. Но теперь, когда Драко посмотрел на нее, Психея открыла глаза и взглянула на него со страницы. Ее глаза были большими, темными, вероятно, карими, и художник прекрасно передал ее внутреннюю борьбу за то, чтобы не обернуться в свете восходящего солнца и не взглянуть на ангельское лицо спящего мужа.
То, как переданы эмоции на этой иллюстрации, это действительно нечто, не так ли? произнесла Нарцисса. Малфой почти подпрыгнул, забыв, что она здесь. Он промычал в знак согласия и провел рукой по странице. Мать мягко усмехнулась. Можешь поверить, что какое-то время ее называли самой красивой женщиной в мире? Но она, полагаю, не в твоем вкусе? Слишком уж естественная. Нет, красота ценнее всего, когда она является чем-то хрупким, утонченным, как, например, изящное совершенство нашей Пэнси. Или той понравившейся тебе девушки из французской школы.
Драко моргнул, глядя в книгу и не думая ни о Пэнси, ни о Жизель из Шармбатона. Все его мысли были только о Психее и ее лице! Но на изображении была женщина, родившаяся тысячи лет назад, и не имевшая никакого отношения к одинокой и тощей магглорожденной ведьме, которая просидела с ним большую часть прошлой ночи, прячась где-то посреди британских болот. Психея даже не было настоящим именем этой девчонки, и они были совершенно не связаны. Так зачем он полез в эту книгу?
Уж точно не из-за того, что время, проведенное с ней, было романтическим эпизодом. Конечно, тело Малфоя отреагировало на девичье тело, когда он устроился между ее коленями, а она извивалась, пытаясь освободиться. Но ни один из них не собирался как-то воспользовался этим. Хотя, опять-таки, Драко не собирался врать себе, что ему было неприятно снова испытывать это чувство возбуждения после долгих месяцев, проведенных в компании одних лишь жутких Пожирателей Смерти, почти все из которых были ровесниками его родителей.