Враг обманывает твоё сердце и делает глаза слепыми, безразлично отзывается Сиора.
Враг?..
Тот, который прячется. Тот, который убивает остров. Когда он станет ещё сильнее, не останется Константина, не останется Винбарра. Останется только черная вода и злая пустая душа в теле твоего брата.
Он не брат, Анна на мгновение смущается, но тут же поджимает губы, будто досадуя, что сказала лишнего.
О на безучастном лице Сиоры неожиданно расцветает искренняя улыбка, кажется, даже щёки загораются румянцем. Не брат. Minundhanem. Твой minundhanem
Что это то, что в нём? продолжает Анна. Её голос ровен и спокоен, но чуткое ухо леволана улавливает частую и гулкую пульсацию в её груди. Откуда это взялось? Это связь с островом так повлияла на него?
Мев не знает, и никто не знает. Катасах дал жизнь не только Константину, но и Самозванцу Сиора вдруг дёргается, будто в судороге, и стукается лбом о столб, поддерживающий крышу.
Анна стремительно подаётся вперёд, пытаясь поддержать Сиору за плечи, но та вновь замирает.
Сиоры нет, есть только Мев, бубнит она. Сиоры нет, а тело есть, она смеётся: жутко, неуместно и совершенно безэмоционально. Мев просто хотела развеселить тебя.
Анна стискивает зубы: и отворачивается, будто бы ей физически больно смотреть на то, что ещё мгновение назад было Сиорой живой и улыбающейся.
Можно ли как-то разорвать эту связь? спрашивает Анна заметно сдавленным голосом. Так, как я разрывала связи с Хранителями?
Сиора укоризненно качает головой.
У тебя есть ключ, а хочешь найти таран. Хотя ещё даже не отыскала саму дверь.
Какой ещё ключ?
Ты ключ. От спасения Тир-Фради или окончательной его гибели Мев неведомо. Может, когда взойдёт очередная заря, на острове будет два Самозванца. А может ни одного. Найди нужную дверь и открой её тогда и узнаешь. Но прежде найди Анну. Иначе тот, кто поглотил Тысячеликого , играючи поглотит и тебя.
Я не уверена, что понимаю, о чём ты говоришь, Анна часто моргает. Что я должна сделать с собой? Что со мной не так?
Вспомни, кто ты. Вспомни, где дом для твоего сердца, с прежним безразличием повторяет Сиора. Счастьем делится лишь тот, кто счастлив сам. Именно поэтому Самозванец несёт лишь боль и жестокость. Именно поэтому Анна, полная чужих бед и чужих страхов, чужая сама себе, несущая целый мир на плечах никому не поможет. Когда Мев пришла к тебе через море ты умирала. Как умирают от долгой неизлечимой болезни. Как Мев умирала без своего minundhanem, когда они много-много циклов пытались стать чужими друг другу. Сейчас ты растеряна, сбита с толку. Но ты жива. Спроси своё сердце об этом. Спроси о том, что заставляет его биться.
Анна вздыхает, старательно скрывая промелькнувшее во взгляде разочарование.
Я пока не знаю, с чего мне начать поиски. Но я найду ответ. Обязательно найду. И смогу всё исправить.
Свернувшаяся калачиком на циновке Мев медленно поднимается, потягивается
и зевает. Сиора вновь безучастно таращится в пустоту.
Ты похожа на Катасаха, on ol menawi , Мев улыбается неожиданно мягко, даже тепло. Это он всегда боролся за всех, кроме себя самого. Выигрывал все битвы, кроме собственной. И тогда за него стала бороться Мев. И он обрёл себя истинного. И не потерял свой дар: видеть и принимать всех такими, какие они есть. Без жалости, без ненависти. В тебе это тоже есть. По-своему. Но этого будет недостаточно, если ты не примешь главного человека себя. Не ту, которая служит «жёлтымглазам ». Не ту, которая берёт на себя вину за чужие ошибки. Истинную себя. Сиора, унеси чашки.
Сиора тяжело поднимается, неловко водружает плошки на поднос и успевает дважды уронить их, прежде чем вновь доходит до стены и садится, так и не выпустив из рук подноса.
Ей полезно шевелиться, Мев вновь поворачивается к Анне. Если Сиора не будет ничего делать, она замкнётся в своём горе и не сможет жить.
Можно ли как-то помочь ей? Анна с горечью смотрит на вновь безучастно замершую принцессу Красных Копий. Она была ранена? Может, получится вылечить её? Ты наверняка уже пробовала, но Возможно, наши врачи могли бы помочь?
Мев с озабоченным видом качает головой.
Она стала такой после того, как не стало Красных Копий. Её душа сбежала от боли и скорби. Без души Сиоры нет. Надо отыскать душу и вложить её обратно в тело. Мев не доверяет вашим лекарям. Хотя, сейчас не время воротить нос. Любая помощь А ну не смей! она неожиданно сердито хлопает ладонью по коленке. Мы сами справимся! Не бери ещё один камень себе на плечи! Не хорони Анну под этими камнями!
Но, может быть
Нет. Катасах говорит: Тир-Фради это не скалы и не реки. И не Тысячеликий тоже. Тир-Фради это его дети. И пока они живы, жив и сам Тир-Фради. Мы справимся. А ты справься с тем, что под силу только тебе.
Анна озадаченно склоняет голову, уголки её губ печально опускаются.
Хорошо. Я поняла. Спасибо, Мев. Я подумаю над твоими словами. И спасибо за её голос неожиданно срывается, словно ей сдавило горло, так что продолжает она почти шёпотом горячим и взволнованным, вмиг срывающим с неё маску спокойной собранности: Я знаю, это прозвучит чудовищно после всего, что случилось, но Спасибо. Спасибо, что он жив.