Он будто читал мысли президента! Бенеш молчал, и Годжа, следя за его взглядом, снял телефонную трубку.
Номер Лакруа в моем алфавите, вздохнул Бенеш. Они поняли друг друга.
Годжа начал телефонный разговор с послом Франции:
Я прошу вас приехать, господин посол. Если вы уже получили наш отказ, прошу не рассматривать его как окончательный ответ. Да, я говорю с полного согласия президента республики.
Годжа позвонил также британскому послу господину Ньютону. Потом устало сел на диван рядом с Бенешем и прошептал:
А они все поют Кажется, гимн Боже мой, от одного этого попросишь об отставке!
Когда они приедут? спросил Бенеш.
Очевидно, когда согласуют, Годжа с трудом подавил зевоту.
Бенеш вздрогнул неужели этот человек хочет спать? Или это у него такая нервная реакция?
Ньютон и Лакруа приехали в Градчаны вместе около двух часов ночи. Галифакс по телефону посоветовал Ньютону действовать независимо от времени суток.
Разговор длился более часа. В пять утра Годжа открыл новое заседание Совета министров:
Глубоко сожалея, чехословацкое правительство должно принять все предложения как единое целое, подчеркивая при этом принцип гарантий против немецкого вторжения на чехословацкую территорию, которые нам предоставляют Франция и Великобритания, до того момента, когда будет можно осуществить передачу территории после установления новой границы
В восемь часов утра из ворот Пражского Града выехала машина министра иностранных дел Крофты. Он направлялся к себе в министерство для выработки нового ответа западным державам.
Люди, которые вторые сутки в патриотическом порыве стояли у древних стен Пражского Кремля, смотрели на эту машину с надеждой. Они еще не знали, что ей не суждено осуществиться.
VIII
Фернандес медленно отвел глаза от этих величавых прекрасных птиц пошел дальше, адрес, указанный на конверте, он помнил. Фернандес шел к Гофману, тому самому, которого он два года назад вытащил из франкистского плена.
Со всех сторон летели выкрики газетчиков:
Протест советского посла!
Беран обвиняет русских!
Отставка правительства Годжи!
Новый премьер генерал Сыровы!
Генерал Сыровы формирует новый состав кабинета!
Газеты никто не покупал, потому что ими торговали штрейкбрехеры. Пражане объявили всеобщую политическую забастовку протеста.
Дом был старый. С красивым фронтоном, двумя кариатидами, надежно поддерживающими козырек над парадным подъездом. Фонарь за стеклянными дверями светился, но дверь Фернандесу открыли не сразу.
Я хотел бы видеть доктора Гофмана сказал Фернандес, опасаясь, что опрятная старушка, от которой пахло свежим хлебом, сейчас покачает головой и
Пан Карел спит, сказала старая женщина, глядя недоверчиво. Кто вы такой?
Фернандес внутренне усмехнулся. Как же представиться пожилой пани?
Началось все с того, что после страшной голодной олонецкой зимы ушел по льду на Питер. Попал в большой магазин на Литейном, стал мальчишкой на побегушках хозяин магазина был француз, хозяйка полька. Говорили они каждый на своем языке, ругались почему-то исключительно по-немецки. С того все и началось. Первые уроки структурной лингвистики немецкие ругательства вперемежку с подзатыльниками.
Наслушавшись хозяев, мальчишка являлся на кухню показывать кухарке, горничной и столующимся приказчикам, как хозяйка мириться к хозяину пошла, как хозяин садится в карты играть, как они вместе деньги считают, кухня сотрясалась от хохота!
Работать в Петроградскую ЧК он пришел из милиции, после того как удалось внедриться в банду, кроваво орудовавшую за Охтой. Долго не могли выйти на ее главаря, нэпмана, исправно платившего финналог и не вызывавшего никаких подозрений. Потом была разведшкола. Потом Испания
Он был связным, хотя знал: мог бы стать актером. Типичный сангвиник, с живым подвижным лицом. С французом он умел стать французом, с испанцем испанцем, с итальянцем итальянцем, однажды легко сошел за светлокожего араба Только очень редко ему снились деревянные церкви у озер. Он почти не помнил свое настоящее имя. Он постоянно менял обличье, придумывая легенды, искал, импровизировал чтобы выжить, чтобы сделать дело, выполнить задание.
«Пожалуй, думал теперь Фернандес, переход через Пиренеи достался мне меньшей кровью, чем это путешествие по Чехословакии. Там рядом были товарищи. Здесь я один. Один на один с этой темной неуправляемой силой».
Временами ему казалось, что он никогда не доберется до Янске-Лазны. Судеты в руках генлейновцев. У них свой, жесткий порядок на манер германского. До перевала в Крконошах ехал на попутной машине. Там на контрольно-пропускном пункте Фернандес видел, как генлейновцы гонят прикладами пассажиров туристского автобуса. Трое из них, бледные, гневные, стояли в наручниках. В их лицах была неистовая ярость, так знакомая Фернандесу по лицам друзей, с которыми он уходил через Пиренеи, зная, что официальная Франция не желает принимать героев Мадрида.
Тогда на перевале он дождался, когда у генлейновского кордона соберется побольше машин, и вышел из кабины грузовой «Татры» вроде глянуть, будет ли просвет в «пробке». Потом сделал несколько шагов в сторону, мышцы спины напряглись где гарантия, что не получишь сейчас пулю под лопатку? Карабкаясь по лесистым склонам, вышел на берег Упы. Река и привела его в Янске-Лазны. Дверь дома доктора Гофмана открыла его помощница. Доктор уехал в Прагу. К нему вот так же неожиданно пришел незнакомый господин, сказала женщина. Они долго говорили, и доктор сделал то, чего не делал никогда: перепоручил ей своих больных и уехал. Нет, пани Вера, так ее звали, не знает точно, где в Праге может остановиться доктор. Обычно он навещает там свою тетку. Это в старом городе, кажется за Влтавой. Фернандес попросил адрес. Пани Вера все же нашла потрепанный конверт с пражским штемпелем. Обратный адрес, к счастью, на нем значился.