Кто? Бенеш невольно поднялся со своего места. Гитлер?
Народ сквозь зубы процедил Беран.
Народ там Бенеш кивнул на окна. Вы слышите, как они поют?
На минуту наступило всеобщее молчание.
Но вы слышите, Бенеш, что они поют? Они поют «Интернационал». Опирайтесь на русских, превращайте Чехословакию в глазах Европы в авангард коммунизма, и Беран картинно скрестил руки, словно хотел сделать вид, что отмежевывается от дальнейших решений. Однако, помолчав, вдруг добавил:
Нужно безоговорочно принимать все, что предлагают истинные союзники! Мы не должны забывать, что в будущей войне линия фронта пройдет вовсе не по государственным границам она разделит два мира. Было бы ослоумием принять мысль о допуске советских войск на нашу территорию! В конце концов, соглашение с Германией вовсе не означает политическую смерть! Каждый из нас найдет себя в новой структуре Европы.
Это верно, кивнул Годжа, нужно просто привыкнуть к мысли, что Версаль был в чем-то ошибочен.
«Если бы я уже так не считал, подумал Бенеш, я бы не отправил Нечаса к Даладье. Но об этом знаем только мы я, Даладье и Нечас. И на моей карте граница отторгаемых районов была иной. Они хотят слишком многого. Всю нашу экономику».
Я вовсе не ратую за большевизацию! Бенеш даже повысил голос. Но принять безоговорочно Эти вопросы должен обсуждать парламент.
А в нем сидит Готвальд, вставил Годжа. Он вчера уже сказал, что подобные требования можно предъявлять только в случае проигранной войны.
Вошел дежурный секретарь президента, громко провозгласил:
Его превосходительства полпред Советского Союза господин Александровский!
Бенеш как очнулся. Он бегло оглядел лица министров и глав правящих партий, встал и торопливо направился к двери. Александровский ждал его в комнате для приемов.
Я привез ответ на ваш вопрос, господин президент, сказал Александровский. В телеграмме из Москвы прямо говорится: СССР окажет, согласно договору, немедленную и действенную помощь Чехословакии, если Франция также окажет эту помощь. СССР окажет также военную помощь Чехословакии как член Лиги наций на основании статей 16 и 17 Устава, если чехословацкое правительство обратится в Совет Лиги наций с просьбой о применении указанных статей. Наркоминдел настойчиво интересуется вашим ответом на англо-французский ультиматум.
Вот как господин Литвинов называет англо-французские предложения! в тяжелом раздумье произнес Бенеш. Кто знает, возможно, в этом есть истина. Но как бы то ни называлось, наше правительство решило, что англо-французский документ не приемлем. Хотя я опасаюсь саботажа этого
решения некоторыми членами кабинета. Пришлось также запросить Францию не означает ли данный документ ее отказ от выполнения союзнических обязательств. Но пока они молчат.
Бенеш вдруг прямо и ясно посмотрел в лицо Александровского, словно неожиданно для себя понял что-то крайне важное:
Я предполагаю, нападение на нас произойдет 22-го числа.
«Да, подумал он, именно 22-го сентября. Гитлера совершенно не устроит наш ответ, как бы ни преподнес ему его Чемберлен. Назначенная на 22-е встреча Гитлера и Чемберлена, таким образом, явится пустой тратой слов. Начнется война».
Откуда эта уверенность в дате? с тревогой спросил Александровский.
Небольшие сопоставления, нехотя ответил Бенеш, сразу переменил тон, заговорил бодро, уверенно. Борьба неизбежна, но наш народ не допустит того грабежа, о котором говорят в Лондоне и Париже. Вероятно, через час, после отправки нашего ответа, будет объявлена всеобщая мобилизация. Вы видели сами требование защиты страны стало истинно народным Пока под ружьем только действующая армия, все воздушные силы приведены в боеготовность, но это тоже немало.
Александровский наблюдал за Бенешем и не мог понять, отчего, когда он говорит уверенно и твердо о необходимости борьбы, у него такое страдальческое, просто жалкое лицо?
Дежурный секретарь прервал их разговор:
Телеграмма из Парижа, господин президент. Три министра французского правительства решили подать в отставку из-за несогласия с англо-французским нажимом на Чехословакию, молодой человек искренне радовался.
«Он надеется, подумал Бенеш, что отставка министров повлечет и падение кабинета Даладье. И все может измениться для нас. Хотелось бы и мне так думать».
Бенеш тепло простился с советским полпредом.
«Вот что надо делать, решил он. Если мы не сделаем этого, 22-го начнется война. Мы немедленно широко оповестим о нашем отказе принять англо-французские предложения. А потом»
В 20 часов 20 сентября чехословацкое правительство направило в посольства Франции и Великобритании свой отказ принять предложения Чемберлена и Даладье.
В Градчанах стали ждать ответа.
Бенеш пошел в комнату отдыха. Следом за ним двинулся Годжа. Когда дверь личных апартаментов президента закрылась за ними, Годжа, глядя в глаза Бенешу, спросил:
Вы понимаете все последствия? Эта война будет такой, в которой погибнут не просто армии, вся цивилизация. Культура Европы! Это больше чем судьба одного нацменьшинства. Отдать им все на их условиях. И кончено дело. А народ уже знает, что мы отказались Наш ответ передан прессе.