Большой шеф входит в дверь с Римской улицы, выходит на улицу Роше и исчезает в толпе.
Полдень. Двадцать часов назад совершен сенсационный побег века: Бенито Муссолини, свергнутый диктатор, был похищен из тюрьмы Гран-Сассо штурмбанфюрером СС Отто Скорцени.
Дуэль между Треппером и Гирингом
На следующий день после ареста его перевели из тюрьмы Френ на улицу Соссе. Вечером он предстал перед ареопагом шефов гестапо. Некоторые прибыли из Берлина в тот же день. Среди них некий Мюллер, которому оказывают особое почтение и который, может быть, и есть гестапо-Мюллер собственной персоной.
Слово берет Гиринг. Он говорит:
Итак, вы проиграли. И проиграли не только с нами, но и с Москвой. Там уже давно вам не верят. После арестов на улице Атребат вас упрекали
в том, что вы волнуетесь по пустякам. Когда арестовали Ефремова, вы попытались предупредить Москву и еще раз проиграли. Мы, гестапо, пользуемся доверием у Центра, а не вы. Но все это вам, разумеется, известно. Когда человек вашего уровня видит, как его агенты проваливаются один за другим, что бы он ни делал, он поневоле понимает, что противник имеет контакт с его собственными хозяевами. Именно так все и произошло. Послушайте, вот некоторые из телеграмм, которыми мы обменивались с Москвой: они докажут вам, в какой степени мы владеем ситуацией.
Большой шеф ознакомился с посланиями, которыми обменивались «пианисты»-перебежчики с Москвой, затем вернул их Гирингу.
Тот продолжал:
Что же теперь нам делать с вами? Добиваться, чтобы вы назвали ваших последних агентов? Это нас не интересует. Ваша сеть была прекрасно организована, я это признаю, но с ней покончено. Хотите доказательства? Вот
И Гиринг прочитал заключенному список уже арестованных агентов «Красной капеллы». Он перечислил всех тех, кого уже засекли, выследили и могли взять в любое время. Он назвал ему даже имена мужчин и женщин, просто подозреваемых в том, что они работали на сеть. Затем он снова заговорил:
Видите, мы не нуждаемся в вас, чтобы ликвидировать организацию. Повторяю еще раз, нас это не интересует. У нас более важная цель. Цель, которая важнее и ваших, и наших дел. Речь идет о заключении мира между Россией и Германией, чтобы положить конец этой абсурдной войне. Она выгодна лишь капиталистическим плутократиям, которые только и ждут, когда русские и немцы перережут горло друг другу, чтобы наброситься на добычу. Но мы не такие идиоты, и мы хотим этому помешать.
Разумеется, вы можете отказаться помогать нам. Честно говоря, это было бы для нас не слишком большой потерей. Вы знаете, что на нас теперь работают ваши передатчики, а радиограммы свидетельствуют, что дело двигается хорошо. Мы установили контакт с Москвой и можем начать диалог и без вас. Просто было бы лучше сделать это с вашей помощью.
Если вы откажетесь, вы умрете, так сказать, дважды. Здесь мы вас расстреляем как шпиона. И заставим Москву поверить, что вы предали своих, перешли на нашу сторону. Вы знаете, что у нас есть такая возможность: там они проглатывают все, что мы им посылаем.
Жду вашего ответа.
Треппер тщательно запоминал тексты радиограмм; он зарегистрировал в памяти имена агентов, которых так любезно перечислил ему Гиринг, и сказал себе: «Их единственный козырь против тебя в том, что ты сидишь на стуле в наручниках. Но ты сильнее их и победишь».
Он ответил:
К тому, что меня здесь расстреляют, я был готов. И вы, думаю, понимаете, что мне наплевать, если в Москве меня сочтут предателем. Что же касается истории с заключением мира черт возьми, это небезынтересно. Но ваше дело не выгорит, я сразу вас предупреждаю. Вы согласились признать определенные достоинства организации, которую я создал; знайте же, что система советской разведки ничто в сравнении с системой, которую Центр разрабатывает на месте, чтобы обезопасить ее или следить за ней. Мы называем это «контрразведкой». Она вездесуща, всемогуща. В скором времени ей станет известно о моем аресте и она предупредит Москву. Когда там узнают, что я провалился, вашим планам конец.
Гиринг заметил, что аресты и «вербовка» «пианистов» в Брюсселе ускользнули от внимания советской «контрразведки». Треппер возразил ему, рассказав множество подробностей о деятельности зондеркоманды в Бельгии. Он заявил, что эти сведения были переданы ему упомянутой «контрразведкой». На самом деле он получил их от группы наблюдения, которую сам организовал после облавы на улице Атребат. В конце он предостерег:
До сих пор вам удавалось скрыть от Центра, что вами завербованы несколько «пианистов» и моих подчиненных, таких, как Ефремов. Я вынужден признать очевидное. Но позвольте вам заметить, что со мной все будет несколько иначе. Я не Ефремов. Нельзя убрать меня, не вызвав шума.
Дискуссия закончилась только к рассвету. Треппер не отказался сотрудничать: он ограничился указанием на практические трудности такого сотрудничества. Гиринг не добивался четкого ответа: подобная настойчивость опровергла бы его утверждение, искреннее или нет, что он может обойтись без Большого шефа. Первый раунд носил ознакомительный характер. После его окончания Треппер уже понимал, что Гиринг опасный противник.