Выслушав заверения Болдина в точном исполнении его приказания именно так понимал просьбу Генерального конструктора Болдин, Туполев отошел немного в сторону от спарки, оглядел ее еще раз, задумчиво покачал головой и, обращаясь к окружающим, задал вопрос:
А где те счастливцы, что в спарке были, когда она разваливалась?
Саня и Семенов чуть ли не бегом поспешили к нему: как же генерал, да еще и Туполев, которого они не раз видели на заводе, которого, как и все другие, глубоко уважали. На их намерение представиться он, точно так же, как и Дорохову, крепко по-дружески, пристально разглядывая каждого, пожал руки, проговорил свое «спукойно, спукойно» и, еще раз окинув взглядом уныло сложившуюся по центроплану машину с неестественно устремившимися вверх двигателями, сказал:
Считайте, повезло вам, братцы, что это произошло не при взлете и не при посадке. Затем, обращаясь ко всем присутствующим, заключил: Понятно, почему авария произошла. Не выдержали фитинговые соединения очевидно, ослабли от тряски при частых взлетах и посадках. На соединительные нижние лонжероны надо будет наложить дополнительные жесткости и все будет в порядке. Через пару дней будете летать и на этой, и на других машинах. Страшного тут ничего нет. Если не считать, он обернулся к Сане и Семенову, страха, которого вы натерпелись, когда вдруг нос самолета вверх начал смещаться.
Помолчав, он вновь обратился к окружающим его людям и с тайной заинтересованностью спросил:
А как вообще-то, самолет вам нравится?
В разнобое голосов не было ни одного с отрицательным ответом. Такая машина, да могла бы кому-то не понравиться! Конечно, нравится!
Из уст в уста передавался рассказ очевидцев о том, что еще в 1942 году, когда первые Ту-2 проходили войсковые испытания на Калининском фронте, они произвели ошеломляющее впечатление на противника мощью своего бомбового удара, о чем поведали случайно уцелевшие от одного из таких ударов пленные немцы.
Они, немцы, находясь тогда в обороне, заметили направляющийся в их сторону на высоте около двух километров советский двухкилевой самолет. «Пе-2, - подумали они, на всякий случай достаточно укрыться в окопах, «сотки» этого самолета большого вреда им не причинят». Каково же было их удивление и растерянность, когда от этого Пе-2 отделились три «тысячные» фугаски, разметавшие во все стороны и окопы, и было прямое попадание в блиндаж блиндаж, и все, что было вокруг окопов и блиндажа Это, конечно, был Ту-2.
Да и от друзей наших, которые на этом же аэродроме недавно переучивались и уже несколько месяцев воевали на Ту-2, шли к нам лишь лестные отзывы о выдающихся летно-тактических и эксплуатационных качествах этого самолета. Достаточно сказать, что он на одном двигателе мог не только выполнять горизонтальный полет, но и набирать высоту. Это ли не лучшая характеристика самолета!
Ну, добро, спасибо, удовлетворенно, потеплевшим голосом проговорил Туполев. Приятно такое слышать. Если вдруг еще какие недостатки выявятся, что там у вас не так
вылезет на бумагу, в пакет и прямо мне. Он уже было собрался возвращаться к своему ЗИСу, но остановился, услышав чей-то громкий, прерывающийся от волнения голос:
Товарищ генерал, а вот недоработочка на вашем самолете есть, маленькая недоделочка, а делу мешает!
Голос принадлежал технику звена Орлову, Туполев повернулся к нему.
Ведь что получается, запальчиво продолжал пробиравшийся сквозь сгрудившихся людей Орлов. Гайки крепления выхлопных патрубков, особенно от цилиндров передней «звезды» двигателей, прямо-таки как назло упрятаны так, что надо быть фокусником каким-то, чтобы отвернуть и завернуть их, когда патрубок меняешь: ключ на гайку почти невозможно наложить, а наложишь, чуть ключ перекосишь он с гайки срывается. Да и повернуть ключ почти некуда на два-три градуса, не больше Вот с раннего утра мучаемся с механиком, чтобы один патрубок заменить.
Туполев с большим вниманием слушал сбивчивые слова Орлова, проникнутые и обидой такой самолет, такие двигатели, а несчастные гайки доставляют столько неприятностей, и с надеждой Туполев, он ведь все может Подумал: волнуется человек, значит, болеет за свое дело, за свой самолет, стремится, чтобы лучше, удобнее было готовить его к полетам. Видно: работяга, из тех, на которых вся авиация держится. Хотя это и не мое дело, двигатель-то швецовский Но самолет-то мой, туполевский Надо помочь.
Склонив совсем по-птичьи голову сначала в одну, затем в другую сторону, оглядел один за другим двигатели спарки. Подошел поближе к одному из них, потрогал, нагнувшись патрубки почти касались покрышек, на которых размещался переломленный самолет один, потом другой патрубок. Попросил открыть капот двигателя, внимательно осмотрел место крепления патрубков. Отошел от самолета. Поглядел на Орлова:
А каким ключом вы гайки отворачиваете?
Да вот, встрепенулся тот, доставая из-за спины неказистый, военного времени изготовления торцовый ключ размером на 13 и протягивая его Туполеву: Вот этим.
Туполев покрутил ключ в руках. Иронически усмехнулся:
Да-а Таким ключом только на тракторе гайки заворачивать. А самим вам, он обернулся к слушающим их диалог людям, не стыдно таким инструментом работать? Вы ж умельцы. Неужели не смогли что-то толковое сообразить?