«Почему не открыли огонь?»
Связь по коротковолновой рации наладили быстро. Телефонной пока нет. Глеб Захаренко, его коллеги на НП не появлялись. Они не торопились разматывать кабель, а теперь не успевают наладить связь с огневыми позициями.
На наблюдательном пункте нас четверо: командир дивизиона, радист, разведчик и я. Сам наблюдательный пункт неглубокий ровик на окраине яблоневого сада.
Командир дивизиона торопит:
Подготовь данные для ведения огня. Оборона немцев на опушке леса. Я у командира батальона.
Траншея противника, протянувшаяся вдоль окраины небольшого лесочка, просматривается довольно отчетливо. Но конкретных целей, огневых точек не наблюдаю. Вести огонь придется просто по траншее. Разворачиваю карту. Принимаю по рации зашифрованные координаты и наношу огневую позицию восьмой батареи. Семерка отстала, она где-то позади, все еще на марше. Огонь буду вести гаубичными. Готовлю данные для стрельбы.
Передаю на огневую:
СО-101! Буссоль. Уровень. Прицел.
СО-102! Буссоль. Уровень. Прицел. С огневой подтвердили:
Принято.
Повторили, как полагается данные для стрельбы.
Слышу глухой хлопок и вижу, как над боевыми порядками нашего батальона взлетела красная ракета. Это команда начинать. Нужен короткий, пятиминутный артиллерийско-минометный налет по лесной опушке.
Передаю команду:
СО-101. 20 секунд выстрел. Батареей. Осколочным. Пять снарядов. Огонь! Небольшая пауза. Огня нет. Батарея молчит.
В чем дело?
По рации что-то несуразное:
СО-101? Такого огня у нас нет.
Как нет?! Только что передали. Было принято! По рации снова:
СО-101 нет.
Ворыханова к микрофону!
Небольшая пауза. Молчание. Вместо старшего по батарее у рации командир первого орудия:
Можаров у рации.
В чем дело? Где Ворыханов? Немедленно огонь! СО-101!
Сейчас разбираемся.
Некогда разбираться! Огонь!
Затявкали полковые минометы. Восьмая батарея по-прежнему молчит. Не могу понять, что случилось? Где же находится и чем занимается старший на батарее?
Ко мне приближается командир артиллерийского полка. Он вне себя:
Почему нет огня? Где Харитошкин?
Сейчас откроем. Что-то случилось на огневой.
Немедленно огонь!
Константин Крамаренко буквально вне себя. Хватается за пистолет:
Огонь! За невыполнение боевого приказа расстрел!
Я понимаю негодование комполка, но стараюсь сохранить спокойствие. Командира полка пытается успокоить замполит подполковник Даниил Куликов. Он также на наблюдательном пункте.
Нужно немедленно открыть огонь! Беру в руки микрофон. Повторяю по рации прежние команды.
Наконец, заговорили гаубичные орудия. Пошли, прошелестели над головами гаубичные снаряды. Но почему одиночные? Была команда: «батареей огонь!». Силюсь понять, что же происходит там, на огневой? Понадеялись на авось? Не перевели гаубицы с походного в боевое положение? Идиоты! Вот тебе и Краслава.
Повторяю снова:
Батареей огонь!
И пытаюсь увидеть, что делает наша пехота. Редкая цепочка наших солдат пока лежит на исходной позиции. И вдруг кто-то из офицеров
стрелкового батальона поднимается во весь рост. Произносит громко, разочарованно:
Фрицев нет! Траншеи пустые. Ушли.
??
Вернулись полковые разведчики. Доложили: противник отошел; окопы брошены. Его отход прозевали. Сейчас пойдем вперед. Хватит, не надо огня.
С облегчением передаю по рации:
Отставить!
Круто развернулся, отошел в сторону Крамаренко. Закурил и предлагает трофейные сигареты Куликов. Возвратился командир дивизиона Харитошкин. Молчим. Пехотинцы продвигаются к опушке леса, к окопам, где сравнительно недавно были немцы. Слышно, как жужжат пчелы. Стоим в яблоневом саду. Кто-то пробует надкусить недозревшее яблоко.
Спустя некоторое время появляется женщина, очевидно, хозяйка дома и яблоневого сада. Обращается с каким-то вопросом к офицерам. Предлагает побывать у нее в гостях позже. Сейчас яблоки кисловатые. Но скоро созреют. Это очень хороший сорт.
Прихожу постепенно в себя. Подкачали и при том крупно огневики. А я подставился. Взялся поработать за командира батареи, а не разобрался, что происходит на огневой, чем занимаются огневые расчеты.
Что вынес из случившегося командир полка? Догадываюсь, что его подогрел разговор на повышенных тонах с командиром стрелкового полка. Традиционные упреки стрелкачей по поводу и без всякого повода Виноваты во всем артиллеристы. Не поддержали огнем надоели не только ему.
Огибая Даугавпилс
Во время стремительного марша противника не видели. На подступах к городу, когда приблизились к большаку, напоролись на немецких автоматчиков. Колонна восьмой батареи четыре Студебеккера с гаубицами и один фордик с боеприпасами остановились в поле, в полукилометре от лесного массива. В этот момент на опушке леса появились вражеские автоматчики, открывшие огонь по колонне.
От неожиданности огневики выскочили из машин, попытались укрыться в придорожных кюветах. Чуть замешкался и был тяжело ранен командир взвода управления Володя Дорофеев. Спасти его не удалось. Я вернулся в батарею, когда Володю уже похоронили. К вечеру, заняв огневые, в память Владимира Дорофеева дали троекратный залп по противнику.