С новым сотрудником Шандор поддерживал связь через Пюнтера, и французский патриот не знал Шандора Радо, только слышал краем уха об Альберте. Но однажды в пору тяжелого отступления Красной Армии Лонг сам сказал Пюнтеру, что ему надо встретиться с руководителем советской разведки в Швейцарии.
Зачем? удивился Пюнтер.
Меня одолевают сомнения Советская Армия на краю гибели, Гитлер рвется к Москве. Он назначил уже день парада на Красной площади Какой смысл заниматься разведкой, когда все решает грубая военная сила. И сила эта на стороне Гитлера Я хочу быть честным и, прежде чем уйти, должен поговорить с главным С Альбертом.
Пюнтер передал Радо просьбу Лонга. Шандор задумался. Выходить на встречу с Лонгом не следует. Но, с другой стороны, нельзя потерять такого человека, как Лонг. И Шандор решился.
Они встретились в Берне. Лонг широкоплечий человек лет пятидесяти, с приятным, интеллигентным лицом повторил Шандору то же, что говорил Пюнтеру. Но он начал с другого.
Я знаю, сказал он, вы такой же Альберт, как я Лонг Но оба мы антифашисты. Я вижу вас впервые и, быть может, никогда больше не увижу, поэтому хочу говорить откровенно, как наедине с собой в бессонные ночи.
Вы собираетесь уйти? без обиняков спросил Радо, вглядываясь в лицо сидящего перед ним француза.
Да!.. Уважающий себя человек в безвыходном положении кончает самоубийством Я знаю поражение России разрушит надежды на освобождение Европы Помогать вам я стал ради моей страны, ради ее свободы.
Я верю вам Но люди бывают разные Крысы первыми бегут с корабля. То, о чем говорите, называется дезертирством, жестко сказал Радо.
Лонг вскочил, побледнел, затем лицо его стало багровым.
Я никогда не был дезертиром! негодуя воскликнул он. Я французский офицер, и слова ваши не имеют ко мне отношения
Извините меня, Лонг, перебил его Шандор, я не хотел
вас обидеть или оскорбить Но вы сами предложили быть до конца откровенным, и ваше намерение выйти из борьбы, мне кажется, вызвано утратой веры в успех. В войне одинаково опасны как самонадеянность, так и растерянность, потеря воли к сопротивлению. Этим я объясняю и поражение Франции.
Потом Шандор заговорил о России. Вспомнил первую свою поездку в Страну Советов.
Я увидел тогда молодую республику, разрушенную, нищую, но с яростью отбивавшуюся от нашествия четырнадцати стран, не считая к тому же армии белых. Когда мы ехали в поезде, нам пришлось самим рубить дрова, носить их на паровоз, потому что в России не было угля И хлеба не было. Но Россия выстояла. Такие там люди. Почему же мы должны сомневаться сейчас в ее силах, при всех неудачах, при всех потерях, которые она несет. Скажите, какая еще страна оказала Гитлеру такое сопротивление, как Россия?
Разговор в квартире Пакбо затянулся за полночь.
В конце разговора Лонг сказал:
Не скажу, что вы полностью меня убедили, но дезертировать я не стану Желаю вам успеха, Альберт. Можете рассчитывать на мою помощь.
И вот поздравление от Лонга. Его извинения по поводу той мимолетной слабости.
Лонг не только поставлял информацию, касавшуюся военного положения Германии, ее планов в войне, дислокации войск, но и привлекал к работе новых людей. Люди по своим убеждениям и политическим взглядам были разные, но едины в главном: фашизм смертельная опасность для всего человечества.
Одним из новых людей, привлеченных Лонгом, был его приятель Эрнст Леммер, немецкий журналист, который работал в Берлине корреспондентом венгерской газеты. В Германии, так же как и в Венгрии, он считался пронацистским человеком, не вызывающим подозрений. Он был на короткой ноге с министром иностранных дел Риббентропом и черпал информацию в высших сферах нацистского рейха. В переписке с Центром Леммер значился под псевдонимом «Агнесса».
И еще один источник информации появился у Радо с помощью все того же Лонга. Это был австрийский аристократ, ненавидевший Гитлера. Когда-то граф занимал видное положение в политических кругах Австрии, но после аншлюса эмигрировал в Швейцарию. Он не скрывал неприязни к нацизму и мечтал о восстановлении монархии Габсбургов в Австрии. Однако это не мешало ему передавать Лонгу сведения, которые он получал от друзей. Австрийского монархиста-аристократа Шандор назвал Грау. Граф, вероятно, так никогда и не узнал, что в советской разведке он значился под таким псевдонимом
Разгром тридцати восьми нацистских дивизий под Москвой силами Красной Армии, по утверждению немецкой разведки давно обескровленной, поверг верховное командование Гитлера в состояние шока. Начальник штаба Гальдер, отмечавший, как летописец, события в стране, записал на сто пятьдесят четвертый день войны:
«Фельдмаршал фон Бок лично руководит ходом сражения под Москвой со своего командного пункта. Его необычайная энергия гонит войска вперед Войска совершенно измотаны и неспособны к наступлению Сложившуюся обстановку фон Бок сравнивает с обстановкой в сражении на Марне, указывая, что создалось такое положение, когда последний батальон, брошенный в бой, может решить исход сражения».
«169-й день войны. В районе восточнее Калинина в наступление перешло семь дивизий противника Я считаю этот участок фронта самым опасным, так как здесь у нас нет никаких войск во второй линии».