Викто́р так и не посвятил сестру в дела подполья, к которому он принадлежал. Но ее характер требовал выхода, действий. В ней жило что-то анархистски-бунтарское, и она сама искала себе дело, место в борьбе, оставаясь в то же время
детски наивной, неопытной в реальной жизни.
Вскоре после гибели Марины Шавровой произошло событие, которое могло дорого стоить Кетрин. Не только Кетрин
У Валентины была еще одна близкая подруга Эвелин. Отец ее, известный историк, любил молодежь, и для него не было приятнее времяпровождения, чем разговоры, споры, веселые шутки, которыми он обменивался с приятелями его дочерей Ирен и Эвелин. Однажды Валентина затащила с собой Кетрин в дом профессора. К большому счастью, Кетрин бывала там редко, и ее посещения, вероятно, прошли незамеченными.
И вот, как разрыв бомбы, весть об аресте многих из тех, кто посещал дом профессора Гестаповцы арестовали их всех в одну ночь. Среди них был Борис Вильде, муж Ирен младшей сестры Эвелин. Кетрин хорошо знала этого остроумного молодого ученого, избравшего своей специальностью этнографию. Кетрин почему-то запомнила одно из шутливых его размышлений:
«Для современной этнографии остается загадкой как мог фашизм протащить из раннего средневековья дубинку дикарей, которой он размахивает теперь среди современных цивилизованных народов Европы Я обязательно докопаюсь до этого!»
Борис Вильде руководил «Музеем человека». Ему не довелось «раскопать» истоки средневекового варварства нацистов, он занимался другим вместе с друзьями выпускал подпольную газету Сопротивления.
Нацистский военный суд приговорил семерых подпольщиков к смерти, остальных к пожизненной каторге. Кетрин узнала об этом от Валентины. Она встретилась с Эвелин. Подруги сидели и плакали. Ирен сидела рядом, устремив невидящие глаза в одну точку. Эвелин боялась за ее рассудок. Эвелин показала письмо Бориса к сестре. Борис написал его перед самым расстрелом. Оказалось, что Ирен получила свидание с мужем за несколько часов до казни. Об этом Борис ей ничего не сказал. Но он уже знал, что в тот день его расстреляют.
«Дорогая Ирен! писал Борис Вильде. Прости, что я так поступил Когда я обнял тебя, я уже знал, что сегодня меня не станет. По правде говоря, горжусь своей ложью. Ты могла убедиться, что я не дрожал, а улыбался, как всегда. На смерть я иду с улыбкой, может быть с некоторым сожалением, но ни угрызений совести, ни страха во мне нет.Дорогая моя, думай обо мне как о живом! Храни мое обручальное кольцо последнюю память. Я поцеловал его, прежде чем снять.
Кажется, я сказал все. Уже пора идти. Я видел своих товарищей. Все они держатся отлично. Это меня радует.
Благодарю жизнь за все ее щедрые дары!»
После того как арестовали Амиго, Питер Грамм сам выходил на встречи с Кетрин. Он был потрясен, обеспокоен тем, что произошло. Кетрин рассказала все подробно. Питер ощутил, что у него перехватило дыхание.
Ну, а после расстрела ты была в семье Вильде?
Нет, была Валентина Она встретилась только с Эвелин.
Какая разница?!. Конечно, гестапо следит за всеми родственниками Бориса И там еще была Ирен?
Да Но я уверена, что обо мне никто ничего не знает
И тем не менее ты должна оборвать связи с Викто́ром и его сестрой Полностью! На наши встречи выходи, как условлено. Но первой не подходи. Я или кто другой найдем тебя Все это очень серьезно, Кетрин
Охваченный тяжелым предчувствием, Грамм расстался с Кетрин. Конечно, он передал Дюреру о том, что произошло. Дюрера тоже встревожил рассказ Грамма.
После того как Амиго попал в руки гестапо, Дюрер на всякий случай сменил квартиру, оставив старое жилье под наблюдением своих людей. После провала Амиго прошло несколько недель, и ничего подозрительного не происходило. Амиго молчал. Вероятно, Дюрер мог считать себя в безопасности, но И это «но» его настораживало
С Граммом они разговаривали на вокзале, прохаживаясь в толпе пассажиров.
Давай договоримся так, сказал Анри.
Прежде чем встретиться, обрати внимание на стену возле багажной камеры Предположим, вот здесь. Любой знак карандашом будет означать опасность.
Дюрер остановился у багажной камеры, закурил и погасшей спичкой указал на затененный выступ стены. Потом бросил спичку в урну, и они отошли.
Сделай так, чтобы Кетрин больше не встречалась ни с кем
В ту встречу Питер посвятил Дюрера в свои семейные дела, которые радовали и тревожили, у Лоты будет ребенок.
Надо подумать, куда бы ее теперь отправить Мы столько лет ждали этого события И вот самое неподходящее время.
Посели ее в каком-нибудь женском пансионате, предложил Дюрер. Где-то в глуши, подальше от города.
Вероятно, так и придется сделать, согласился Грамм.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ДОНЕСЕНИЯ ИЗ ТЫЛА ВРАГА
«Противник несет тяжелые потери, наступление советских войск продолжается»
В эти дни Пюнтер передал Шандору поздравление от Лонга и извинения за высказанные когда-то сомнения. Лонг французский журналист, в прошлом сотрудник французского генерального штаба, много лет работал корреспондентом в Берлине. После разгрома Франции эмигрировал в Швейцарию, ждал случая, чтобы вступить в борьбу с фашизмом. Лонг без колебаний согласился сотрудничать в группе Радо. Используя старые связи, он добывал важнейшую информацию.