кухню запертой. Тогда, думая, что кухарка спит, он стал
стучаться, но ответа не последовало. Несколько удив-
ленный подобным обстоятельством, но оставаясь при
том же убеждении, что кухарка спит, дворник снес дрова
другим жильцам и полчаса спустя с новой связкой опять
постучался в кухню хозяйки, но опять не получил ответа.
Он стал стучать сильнее, но ответа не было. Тогда, не-
сколько встревоженный подобным странным молчанием, он стал стучать изо всей силы, настолько громко,
что
услышали в других квартирах и многие из жильцов вышли
на лестницу, спросить, в чем дело. Дворник рассказал им
причину, добавил, что подозревает тут что-то неладное.
Дали знать полиции, и, когда наконец при помощи при-
званного слесаря, в присутствия полиции, дверь была от-
крыта, присутствующим представилось ужасное зрели-
ще. Посередине кухни лежала кухарка, ничком на полу, вся
голова ее была буквально разбита, и из зияющей раны вы-
ползли окровавленные мозги, подле нее валялось и орудие
убийства, большой медный пестик. Из кухни дверь вела в
коридор, оканчивающийся спальней самой хозяйки. Когда
полиция вошла туда, то нашла г-жу Шубкину полуразде-
тую и лежащую поперек постели, со свесившимися на пол
ногами. Судя по положению трупа и по отсутствию крови
и по подтекам на шее и горле, она была просто задушена.
Очевидно, убийца обладал большой физической силой, по-
тому что, по заключению врача, смерть произошла почти
моментально и именно в ту минуту, когда покойная хо-
тела соскочить с постели, по всей вероятности, услыхав
крик в кухне, так как служанка, должно быть, была убита
раньше. Никакого беспорядка в комнате не замечалось, все
стояло на своем месте, следов какого-либо грабежа тоже
не было. В платье убитой, лежавшем на стуле, нашли
ключи, один из них подошел к сундуку, стоявшему под
кроватью. Когда сундук открыли, нашли в нем какие-то
тряпки, и больше ничего. В комоде, стоявшем в комнате, кроме белья и кое-какого хламу, тоже ничего не было.
Являются теперь два вопроса. Были ли у покойной при
себе деньги? Если были, и хранились в сундучке или комоде, то, стало быть, они похищены, если же не было, то не
было грабежа. Второй вопрос как убийцы попали в
квартиру, откуда они вышли, заперев за собою дверь, ибо
после тщательных поисков ключ от входной кухонной
двери был найден брошенным под лестницу. Дворник го-
ворит, что накануне он видел на дворе двух, по одежде
похожих на странников, и что, кажется, они прошли в
квартиру покойной, которая, по его выражению, «осо-
бенно была охоча» до всяких божьих людей, ходивших к ней
очень часто, но проходили ли они назад и когда, этого он
наверно не знает, так как в это время ходил в участок с
«листками». Если предположить, что деньги были укра-
дены, то, очевидно, убийцы хорошо знали как расположе-
ние квартиры, так и обычаи хозяйки, настолько хорошо, что, не прибегая ко взлому, воспользовались ключами и
прямо взяли то, что искали, не производя обыкновенного в
подобных случаях беспорядка, происходящего вследствие
поисков неизвестно где спрятанных денег. К розыску та-
инственных убийц приняты все меры».
Чем я дальше читал, тем мне больше казалось во всем этом что-то знакомое.
«Анастасия Карповна Шубкина, думал я, где я слышал это имя? Ба, да ведь это тетка Лопашова, как это я сразу не вспомнил, те-те-те, догулялась, вот тебе и странники, укокошили-таки!» И я вспомнил, как еще недавно
Лопашов говорил мне: «Моя тетка рано ли, поздно ли дождется того, что ее ухлопают; как же, живет одна с полоумной кухаркой, весь околодок знает, что у нее деньги в сундуке под кроватью, принимает разных бродяг, оставляет их ночевать, долго ли до греха!» И вот предсказания
Лопашова сбылись. «Впрочем, он должен быть доволен,
подумал я, он ведь единственный наследник, а у старухи, кроме денег, которые не все же она держала под кроватью, дом каменный тысяч в сорок, нигде не заложенный. Заживет теперь наш Лопашов». И я даже позавидовал ему немного.
Однажды, возвращаясь откуда-то домой, я на лестнице столкнулся со старшим дворником.
Вам, сударь, повестка из окружного суда.
Какая повестка?
Не могим знать, пришла без вас, я расписался, извольте получить.
Я взял повестку, распечатал ее и прочел, что судебный следователь по особенно важным делам, Ашанов, приглашает подпрапорщика, Федора Чуева, завтра, 1-го июня, в камеру свою С.-Петербургского окружного суда, в качестве свидетеля по делу убийства купеческой вдовы Анастасьи Шубкиной.
«Что за чепуха, подумал я, каким манером могу быть свидетелем того, что сам узнал из газеты». Однако делать нечего, надо было идти. С некоторым замиранием сердца поднялся я на следующее утро по широкой лестнице окружного суда и вступил в узкий длинный коридор, с правой и с левой стороны которого шли двери в камеры
судебных следователей. Сторож, указав мне дверь камеры
Ашанова, пошел докладывать, и через минуту я очутился в большой комнате, с полукруглым окном, желтыми шкафами по стенам и лежащими на их полках делами и длинным, покрытым зеленым сукном столом, за которым восседал сам Ашанов и его два писца.