Николай Павлович, словно не замечая его состояния, все подкладывал да подкладывал на тарелку друга. Сам ел со смаком: толсто намазывал масло, грыз сахар, подставлял то и дело чашку под кран электросамовара, который, как явствовало из гравировки, преподнесен был майору Пряхину в день двадцатипятилетия его службы в милиции.
«Несколько странный подарок, думал Кулагин. Впрочем, выбрать рациональный подарок задача почти неразрешимая. Этот еще ничего, полезный, чай вот пьем, наслаждаемся. Интересно, какими словами проклинает нас зав. терапевтическим отделением, которой мы, олухи, на пятидесятилетие преподнесли литое из чугуна зверье весом килограммов двадцать, не меньше, и размером этак пятьдесят на шестьдесят. Очень удобное украшение для двухкомнатной квартиры, в которой шесть человек цепляются боками...»
Он отодвинул чашку, вынул сигарету, но, вспомнив порядки этого дома, вздохнул и положил ее на стол.
Ну-с, главный Шерлок Холмс района, скоро мы отправимся на рыбалку? Есть какие-нибудь новости, соображения?
Пряхин подставил свою чашку под кран самовара, наполнил ее на две трети. Долил заварку.
С рыбалкой, дорогой доктор Ватсон, еще пару дней,
к сожалению, придется подождать. Что же касается новостей и интересующих вас соображений тоже пока похвастаться не могу. Работаем. Ищем. Сопоставляем. Пока, повторяю, ничего цельного.
У меня, между прочим, есть версия.
Угу, Пряхин принялся раскалывать щипцами давно ставший редкостью кусковой сахар. Зеленоватая изнутри горка точно ледяных осколков росла на блюдце.
Тебя, как вижу, она не интересует.
Если откровенно, нет. В каждом деле есть специфика, и, поверь, мы свою работу знаем. Ты ведь никогда не позволишь подойти к операционному столу человеку, который с трудом отличает скальпель от пинцета. Так и у нас... Знаешь, когда читаю, что где-нибудь в Штатах дотошный журналист раскрыл преступление, перед которым была бессильна полиция, не верю. Там тоже сидят профессионалы. Не хо-те-ли раскрыть это другое дело... Не обижайся, но, учитывая сведения, которыми ты располагал, можешь быть уверен, что твоя версия уже проработана и проверена.
Это называется положить противника на обе лопатки еще во время разминки, рассмеялся Кулагин. И все же, если не секрет, что нового?
Ну, во-первых, удалось установить, что отпечатки пальцев на прилавке магазина и валявшейся там десятке принадлежат скрывающемуся Валентину Шмакову.
Как же вы это узнали?
Вот видишь! Журналист-детектив такого вопроса не задал бы... Шмаков работает на заводе; в раздевалке имеет свой шкафчик, каждый день его открывает и закрывает. Дальше понятно?
Да, конечно. Извини. Значит, магазин обокрал Шмаков?
Возможно... Тем более что следы совпадают по размеру с обувью, которую он носит... плюс следы косвенно подтверждают такую возможность. Хотя...
Что хотя? Что хотя? перебил внезапно разгорячившийся Кулагин, который был очень доволен, так как именно Шмакова считал взломщиком, и обиделся, когда Пряхин не захотел выслушать его версию. Больше некому. Парень горячий, с гонором. Выскочил тогда от своей Сонечки злой, распаленный, захотелось, как здесь. говорят, «поддать»; ночью взять негде, а за подгнившей дверью десятки желанных бутылок находятся. Вот он и выдернул этот дурацкий прогоныч.
Логично, сказал Пряхин, привычно потирая ноющую шею. Логично, но... поверхностно. Получается, что Шмаков совершил преступление импульсивно, в состоянии неконтролируемой запальчивости? Как же в таком случае объяснить тот факт, что преступник пытался открыть замок и не смог? Причем заранее изготовленным ключом. Квалифицированный кузнец и не справился...
Да не было у него ключа! Валялась, наверное, в кармане какая-то железка, он сунул ее в замок не подходит. Дернул за прогоныч, а тот и вылетел. Вот и все. Очень просто.
Очень, согласился Пряхин. Даже слишком. Не вяжется, понимаешь, что у Шмакова, с одной стороны, хватило ума протереть прогоныч и замок, значит, понимал необходимость уничтожения следов, с другой оставлять нам коллекцию отпечатков...
И все же его надо арестовать! заявил Кулагин. Обязательно!
Санкция прокурора получена, но... не будем называть это арестом, сказал Пряхин. Будем считать, что мне... то есть нам очень хочется побеседовать с гражданином Шмаковым с глазу на глаз.
Хватились! язвительно усмехнулся Кулагин. Ищи теперь ветра в поле.
Я думаю, ты переоцениваешь Шмакова. Он не фигура. Вернее, не та фигура. Парни такого рода, напакостив, бегут прятаться к матери, сестре, вообще к родичам. Стандарт. И этого уже нашли: у брата в поселке Сартамыш. Такая примитивная, на уровне нашкодившего мальчишки, попытка скрыться наводит на мысль, что вряд ли Шмаков главное лицо в этом деле. Поехал туда майор Садыков, завтра сможем убедиться в правильности наших рассуждений... А сегодня, милый доктор, вас ждет приятный сюрприз: нас пригласила к обеду одна милая женщина. Обед специально в вашу честь, форма одежды парадная. Догадываешься, к кому идем?
Кулагин беззлобно ткнул Пряхина в бок кулаком.
У, черт жилистый. Уже раззвонил. К кому, к кому... Ясное дело к Люсьене. Она по-прежнему рыжая?