Глава пятая
Петров знал Ивана мальчишкой, а позже, когда Иван ушел от попа, на промысле Сухова они вместе ломали хребты работой. Встретил как родного Когда схлынула первая радость, угасли бессвязные вопросы и ответы, оба сели и закурили перед серьезным разговором. За селом потрескивали винтовочные выстрелы там коммунары под командой военкома Николая Медведева обучались войне. Петров прислушался, сказал недовольно:
Зря патроны жгут. Мог бы Медведев и штыковым
боем ограничиться. А завернется дело стрелять нечем.
Как поглядеть, не согласился Иван. Если человек ни разу из винтовки не стрелял, он не врага винтовку свою бояться будет.
Петров хмыкнул.
Что я заметил, Ваня, врастяг сказал он. Как стал властью, сую нос куда и не следует. Вроде у меня одного голова, а у других капустные кочерыжки. Вроде я один соображу, а другой не сможет. Отчего такое дело происходит?
Ты всегда этим отличался, Андрей Василич, улыбнулся Иван.
Верна-а! хлопнул рукой по столу Петров. Да и не привык еще Нынче третья неделя покатилась, как я на волостном престоле.
А до тебя кто был?
Эсер, господин Карнев. Ты, видать, забыл родимый Каралат? Напомню: наскрозь кулацкий! Мы, большевики, в нем в меньшинстве. Прямо хоть меньшевиками называй
Иван темнел лицом, приподымаясь.
Шутю, быстро сказал Петров. Шутю, Ваня!
Ты ш-шути, да н-не зашучивайся С-смотри у меня Я еще после степи не очухался, а у вас тут, говорят, тоже контра своя жирует. Иван выругался. Это ж надо, сказал он, помолчав, аж в голову ударило. Ты меня, слушай, заикой сделаешь.
Да-а ошарашенно протянул Петров. Пришлося тебе, Ванек А ведь я тебя другим помню.
Вы с дядькой сговорились, что ли? Тот меня тоже графом Толстым попрекнул Вот что скажи: как же тебя избрали, если Каралат не в наших руках?
Голод, Ваня, меня избрал. Наши кровососы угнали скот в камышовую крепь, припрятали хлеб, рыбу, картоху, соль и продают тайком втридорога. Когда дети пухнут, поневоле начнешь мозгами шевелить. Ну и мы тоже не дремали Был Каралат не наш, стал теперь наш.
Задумался, помрачнел.
Наш-то он наш, сказал, да не совсем Ничего, будет наш. Вчерась, Ваня, решение приняли начнем трясти толстосумов Вот, гляди, Петров придвинул Ивану список, гляди, душа моя, вовремя ты подоспел Левантовский, стотысячник, этому полная экспроприация. Коммунарам, Ваня, весной на лов выйти не с чем и не на чем на Левантовском в море и выйдем. Далее, Точилины У этих хлеб возьмем.
А есть? У нас ведь тут пахать и сеять негде.
Опять забыл? Хотя что я где ж тебе помнить. Тогда скажу: весной в семнадцатом годе полая вода пришла страшенная, размыла вал, топить стала промысла. А ночью было дело Кинулись владельцы промыслов Сухов и Саркисян к старику Точилину и что ты думаешь? Он стометровый проран мешками с мукой забил. А ты говоришь Есть у них хлеб, Ваня, у всех есть, только найти надоть.
Прошлись по всему списку. Иван поднялся в радостном возбуждении.
Ну, дядь Андрей! Прости, пожалуйста. Нехорошо было подумал про тебя, когда ты нас меньшевиками обозвал.
Пошутить уж нельзя, едрена-вошь. Ты вот что, Ваня Начнем прямо с ихней идеологии с попа. Чтоб народ видел сурьезно за дело беремся.
Петров пытливо глянул на Ивана.
Проверяешь? спросил Иван без обиды. Я, товарищ председатель, тысячу раз проверенный. А через твою проверку перешагну и не замечу.
Ну-ну, с хитринкой улыбался председатель. Пишу мандат, Ваня. Попу даем срок неделю, и пусть вытуряется. Учитель Храмушин давно просит помещение под нардом, пьесы будет ставить, агитацию вести. И муку поищи. Есть мучка у батюшки, есть
Написал, хлопнул печатью. Черно лег на бумагу царский двуглавый орел
Извиняй, товарищ Елдышев, сказал предволисполкома, свою еще не успели завести. А где их делают, печати-то?
Поеду в город, закажу Значит, так: беру пяток милиционеров и к попу.
Эка, быстрый какой! Откуда они у нас, милиционеры?
Позволь, а как же
Ваня, проникновенно сказал Петров, средствиев содержать милицию у нас нету. Ты будешь у нас и за милиционеров, и за начальника, для тебя паек как-нибудь наскребем. Не обессудь, чем богаты, тем и рады.
Я-то что А вот мы-то как? Гражданскую войну здесь начинаем не шутка!
Да так, потихоньку Предволисполкома, как помнил его Иван, и при проклятом царизме не шибко унывал. Потихоньку-полегоньку, продолжал Петров. Комячейка, а в ней девять человек, раз, комсомолисты, а их шестнадцать, два, остатние беспартейные коммунары три. Меня учтем четыре, тебя пять, Николку Медведева шесть.
Хорошо, повеселел Иван, дислокация ясна. Вот и давай мне пятерых.
Пятерых мало. И лучше пойти не сейчас, а вечером.
Чуждую идеологию решил сокрушать под покровом темноты? Рабья
душонка в тебе заговорила, товарищ Петров! Нет уж, пойдем сейчас. Возьму с собой дядьку, и ты троих дашь. Но таких, чтоб не дрогнули: к попу идем!
Петров послушал, как трещат за селом винтовочные выстрелы, сказал задумчиво:
Может, ты и прав, Ваня
Глава шестая
В доме попа их встретили причитания и вой приживалок, обыкновенно тихих старушек. Набегал народ, глядел в окна.